– Мы провели экспертизу слепков зубов погибших. Среди погибших нет Фёдора, – произнес следователь листая папку с бумагами.
– Фёдор жив?! – подпрыгнув со своего стула воскликнул Петр Павлович.
– Это пока остаётся загадкой. Но давайте не будем отвлекаться, – ответил Ян. – На месте пожара было найдено вот это…
Ян достал из кармана небольшую глиняную дощечку, на которой были изображены символы. Один символ в самом центре явно отличался. Он напоминал изображение перевёрнутого глаза, состоящего из двух соединенных полуовалов разного диаметра.
– Ах, вы об этом… – ответил Пётр Павлович, рассеяно переведя взгляд на соседний стол. – Теперь мне стало ясно, откуда вы узнали о моём приходе в дом Фёдора.
– Вы узнаёте это изделие?
– Конечно. Это древнейшие иконические логограммы шумер.
– Вы сами их сделали?
– Да.
– А что послужило оригиналом?
– Вы, наверное, знаете, что недалеко от города находятся курганы? – ответил вопросом на вопрос Пётр Павлович.
– Кажется… Киратун…
– Уутук и Саараж. – договорил Пётр Павлович. – Примерно, двадцать лет назад, я проводил раскопки в этих курганах вместе с моей покойной женой. Там и были найдены фрагменты оригинальной дощечки.
Следователь молчал, в ожидании, что Пётр Павлович продолжит говорить.
– Этот символ, – снова заговорил Пётр Павлович указывая в самый центр глиняной дощечки. – Был позаимствован египтянами у цивилизации шумер. А откуда появился этот знак у шумаер – неизвестно. Это точная копия настоящей таблички из кургана.
– Вам известно для чего эта дощечка была нужна Фёдору?
– Некоторые считают, что этот символ отпугивает злых духов. То есть нечисть.
Образовалось молчание, где усталый следователь наблюдал за своим собеседником, будто они были и не в кафе вовсе, а на допросе. К столу незаметно подошла официантка.
– Многие ниточки ведут к вам, Пётр. И если вы не будите со мной откровенным, то все зацепки могут вылиться в дело.
– Вам что-нибудь принести? – официантка перебила следователя.
– Принесите ещё одну чашку кофе.
Пётр Павлович упёрся взглядом в Гущина. Они молчали, до тех пор, пока официантка не ушла.
– Мы же сейчас говорим не о пожаре, ведь так? Вы думаете я виноват в исчезновениях? – с иронией в голосе спросил Пётр Павлович смотря на следователя поверх своих очков.
«Я докопаюсь до правды, чего бы этого не стоило. И сдержу своё слово», – мелькнуло в голове Гущина. Он сделал небольшую паузу, снова заглянув в свои документы. – Вам известно, что Полина была приёмной дочерью Фёдора?
– Нет. Я не знал… С ней что-то случилось?
– Она исчезла.
В гостинице «Маяк».
Гущин слегка коснулся двери в свою комнату, и она медленно стала открываться с оглушительным скрипом. Он ждал до тех пор, пока глаза не привыкнут к полумраку освещенному тусклым светом коридорных ламп. У окна Ян заметил легкое мерцание разлитой на полу темной жидкости. Всё ещё стоя у входа, он начал ощущать поначалу еле уловимый сладковатый запах, который перерос в отвратительный смрад состоящий скорее из смеси запахов. Сочившиеся зловоние то и дело подхватывалось потоками сквозняка и в такие моменты этот удушливый смрад становился не выносимым. Это был гнетущий запах крови, смешанный с чем-то ещё. Крепко сжимая пистолет в руке Ян шагнул внутрь комнаты.
Стояла мёртвая тишина и только тяжелые шторы качались из стороны в сторону в углу комнаты. Напрягая глаза Ян из-за всех сил старался внимательно всматриваться в полумрак, наводя пистолет то на непроглядную темноту в углах, то на монотонно колышущиеся ткань. Сердцебиение с шумом отдавалось в затылке. Ян потянулся к выключателю света. Освещение в комнате включилось с ослепительной яркостью, и вместе с тем последовал звонкий хлопок. Гущин отпрянул назад, но остановился на полушаге, это был звук лопнувшей лампочки. Комната и всё крыло здания моментально погрузилось в темноту. Гущин молча стоял, прислушиваясь и стараясь дышать как можно тише. На лбу выступила испарина. Вдруг из комнаты стали доноситься негромкие звуки, и волосы на голове Гущина зашевелились от страха. Вспоминая потом этот момент Ян каждый раз пытался себя убедить, что это была всего лишь его разыгравшиеся фантазия, и на самом деле там никого не было. Но те звуки, которые он тогда услышал, стоя в пустой комнате, были знакомы многим людям, и при других обстоятельствах скорее даже не обратили на себя внимание. Гущину казалось, что смрад исходивший из комнаты вдруг стал ещё сильнее. Он почувствовал приступ панического ужаса, но стоял на месте не в силах пошевелиться. У Яна когда-то был собственный кот, и те звуки, что он услышал в темноте, были ему до боли знакомы. Это были звуки лакающей кошки! Но что могло лакать кровь в темноте? Вдруг откуда-то снизу послышались спасительные шаркающие шаги, и знакомый кряхтящий голос консьержа. Все звуки в комнате затихли.