– Может, мне все-таки лучше сесть. – Она сделала три шага, отделявшие ее от скамьи, и тяжело опустилась на нее.
– Ну как, лучше тебе?
– Лучше, но ноги меня что-то плохо пока держат. Повариха взяла ребенка поудобнее и посмотрела на Вилл:
– А ты уверена, что тебе вообще можно вставать? Будь у тебя сейчас зеркало, ты бы со страху в обморок грохнулась, глядя на себя.
– Если бы да кабы.
– А как Пит?
Вилл покачала головой:
– Еще слаб, хотя постепенно выкарабкивается. – Вилл заглянула в темный дверной проем дома Паки, а затем снова посмотрела на Повариху Джо. – Ничего, если я зайду посмотреть на него?
– Он ни с кем не разговаривает. Даже со мной.
Крошка Вилл уперлась рукой о стенку дома и заставила себя подняться. Держась за стену, она вошла и остановилась у двери.
– Паки!
Не получив ответа, она прошла к окну справа от себя и сняла с него закрывавшее свет одеяло. Комната тотчас наполнилась солнцем.
– Завесь окно.
Обернувшись на еле слышный голос, Крошка Вилл увидела Паки, вернее, то, что от него осталось.
– Кто ты теперь у нас, Паки? Крот? Даже света боишься?
– Завесь окно и уходи отсюда.
Но Крошка Вилл проковыляла к другому окну и с него сдернула одеяло.
– Паки, чтобы одеться, в комнате должно быть светло. Как можно одеваться в темноте?
– Одеваться? – Начальник слонов смотрел на нее запавшими глазами. – Зачем мне одеваться? А ты, если у тебя осталась хоть капля здравого смысла, тоже иди и ложись.
Крошка Вилл сложила руки на груди и посмотрела на Паки:
– Не пойду. Кто же тогда позаботится о слонах? Паки отвернулся к стене:
– Тогда просто уходи, Вилл. Прошу тебя.
– А ты будешь лежать и дожидаться смерти? Знаешь, что сказал бы в таком случае Здоровяк Вилли? Но Паки не поворачивался:
– Он уже давно мертв. Все мертвы. Все до единого, черт побери!
Крошка Вилл почувствовала, как на глаза наворачиваются слезы.
– Он сказал бы: «Послушай, приятель, живо поднимай свою тощую задницу с сена и иди-ка займись слонами!»
Она еще немного повозмущалась в адрес лени, овладевшей мягким местом Паки, а затем перешла к более решительным действиям, подтолкнув под это самое место правой коленкой.
– Ой!
Паки перевернулся и сел, а Крошка Вилл поспешила вернуть себе равновесие.
– Черт тебя подери, Крошка Вилл! Не посмотрю на то, что ты теперь замужняя женщина, – так отхожу ремнем по заднице, что она светиться в темноте будет!
Вилл двинулась к двери:
– Сначала поймай меня!
Она шагнула на улицу и устало прислонилась к стене. Перед глазами у нее все шло кругом.
– Повариха! Повариха!
Вилл почувствовала, как чья-то сильная рука подхватила ее.
– С тобой все в порядке? Ты еще жива?
– Отведи меня домой. Одна я не дойду. Вилл будто провалилась в бездонную пропасть. Внутри Момус оказался пустым, холодным и темным.
Здоровяк Вилли был пьян. Вилл помнила, что тогда ей было девять лет. Лишь позже она поняла, что ее отец любил время от времени приложиться к бутылке.
Тогда они находились в главном спальном отсеке «Барабу». Поскольку Здоровяк в ту пору не имел ни к кому и ни к чему душевной привязанности, то спал вместе с остальными дрессировщиками. Здоровяк сделал большой глоток из бутылки, затем горлышком указал в сторону дочери.
– Ни один дрессировщик на этом корабле без своего слона не стоит и ломаного гроша. – Здоровяк ткнул себя бутылкой в грудь. – В том числе и я. Я в особенности. – Он сделал еще глоток, опустил бутылку на колени и улыбнулся. – Ты посмотри на меня. Как следует посмотри. Без слонов я ничто. Пустое место.
Здоровяк потер глаза, а затем посмотрел поверх ее головы, на что-то такое, что было видно только ему.
– В «Снежном шоу» в Сиэтле работал один дрессировщик, звали его Губер Джонс. Я тогда работал вместе с Отравой Джимом. Черт бы побрал этого Губера. Он превратил своего слона в зверюгу… Угробил беднягу Джима. – Здоровяк покачал головой и опять уставился куда-то в пространство. – Если тебе когда-нибудь встретится дрессировщик, который возомнил, будто что-то представляет собой без своего слона, прибей его на месте и вышвырни вон из цирка. Заруби у себя на носу – такому нельзя доверять животных.
Здоровяк принялся рисовать в воздухе ему одному видимые картины и затем рассказал ей анекдот о неком Крауте Штуке. Как-то раз Краут приводил в порядок слоновьи ногти, когда ветеринар, новичок в цирке, спросил его, с чего это слон издает в такт ему хоботом какие-то звуки.
– А, это! – Краут вернулся к слоновьему педикюру. – Этот слон у нас ударник в оркестре.
Вилл не знала тогда, кто такой ударник, но она рассмеялась. Ведь Здоровяк Вилли тоже смеялся. А Здоровяк Вилли, как известно, был главным дрессировщиком слонов в «Большом шоу О'Хары». Вилл смеялась, потому что рядом с ним нельзя было не смеяться. А еще Здоровяк Вилли был настоящим великаном. Ведь в его руках находилось более сотни самых крупных наземных млекопитающих всей вселенной.
Здоровяк, ее отец…
Глава 19
Когда Крошка Вилл открыла глаза, первое, что она увидела, – это лицо Паки. Казалось, она перенеслась назад, в первые минуты после катастрофы. Вилл протянула руки и дотронулась до него. Начальник слонов, прищурившись, разглядывал ее:
– Вилл?
Во рту у нее пересохло, и Крошка Вилл облизала губы.
– Паки. – Она сжала его руку, и в этот момент над ней появилось еще одно лицо.
– Пит?
Шайнер Пит стоял на полу на коленях рядом с ее матрацем.
– Ну как ты?
Крошка Вилл закрыла глаза и задумалась. Почему-то ответ на этот простой вопрос давался ей с трудом. Затем она открыла глаза и улыбнулась.
– Есть хочу. Проголодалась. А как гам Рег? Паки кивнул:
– Потихоньку.
Вилл хмуро посмотрела сначала на Паки, затем на Пита:
– Смотрю, вы, двое, уже на ногах. Бегаете вовсю. Паки фыркнул и посмотрел на Пита:
– Кажется, Пит, ты был прав. Эта девчонка – настоящая предсказательница, видит все буквально насквозь.
– Последнее, что я помню – так это что я была на ногах, а вы двое лежали пластом.
Паки выгнул брови и посмотрел ей в глаза:
– Ты имеешь в виду тот раз, когда ты выкарабкалась из постели специально затем, чтобы дать старине Паки коленкой под его тощую задницу?
Крошка Вилл залилась краской и кивнула.
Шайнер Пит сжал ее руку:
– Это было почти полгода назад.
– Полгода?
– Сегодня Деньжатник, пятое число… Крошка Вилл попробовала сесть. Подобное напряжение оказалось ей едва по силам, в животе замутило.
– Я хочу в крааль. Мне надо посмотреть на Рег. А потом на озеро. Мне надо смыть с себя грязь, соскрести ее вместе с кожей, пока кровь не пойдет. А затем улечься на солнышке. А еще я хочу есть. Могу съесть целую гору.
Пит отвернулся куда-то в сторону, затем протянул ей чашку холодного бульона. Вилл жадно припала к чашке и сделала первый глоток. Она хотела было сделать и второй, но почему-то недоуменно нахмурилась.
– Спасибо… Я уже сыта.
Паки рассмеялся и покачал головой:
– Твой желудок сжался до размеров горошины. Не волнуйся, постепенно ты станешь есть больше.
Вилл с трудом заставила себя сделать еще глоток, а затем вернула чашку Питу и посмотрела на Паки.
– Но если сейчас… то до Гастролей остались считанные недели.
– Верно, но в Тарзак все равно никто не поедет – из-за эпидемии. Зато мы уже начали строить арену здесь, в Мийре. Клянусь шутом гороховым, Вилл, мы у себя устроим такое представление, не хуже, чем в Тарзаке.
Крошка Вилл отчаянно пыталась что-то вспомнить.
– Я видела сон. Про Минг. Будто я была в Тарзаке и Минг… В общем, Минг больше нет. – И Вилл вопросительно посмотрела на Пита.
– Мы ничего подобного не слышали. Дурень Джо навестил нас не далее как вчера, и он ничего нам не говорил про Минг. Вилл положила руки на плечи Паки и Питу:
– Помогите мне встать. Я хочу увидеть Рег.
Пит взял Вилл под руку и помог ей подняться на ноги. Паки остался сидеть. Вилл вопросительно посмотрела на него сверху вниз: