Хельга, сидевшая напротив, лукаво сощурилась. От нее-то не укрылось, что подруга пришла в ой каком настроении, а через пару минут из чащи вышел хмурый как туча гардариец. Ульфра еще некоторое время после этого шипела на окружающих, но прозорливая кона Бьорненвинкля быстро смекнула, что той надо успокоиться в одиночестве.
– Ты?! В лесу?! – парень не поверил услышанному и быстро перевел взгляд на загадочно улыбающуюся Хелу. – Она же шутит, да?
– И на старуху бывает проруха, – хихикнула та, поднимаясь из-за стола. В их сторону как раз шло несколько гардарийских волхвов, в числе которых был и Волъкх. Ниссен даже бровью не повела, когда мужчины расположились рядом, чего не скажешь о черноволосой вёльве, которая теперь всячески вертелась возле гостей, едва не виляя хвостом. От глаз Уллы не укрылось и то, что разноглазый нет-нет, да и поглядывал в их сторону.
«Мне-то что? Пусть хоть дыру проглядит», – пыталась успокоить свой гнев сейдкона, равнодушно слушая болтовню Ивара.
Парень хвастался тем, что, играя в салочки, поймал какую-то девицу, которой он, как выяснилось, приглянулся. Девушка оказалась не робкого десятка и взяла его в оборот, да так лихо, что он теперь порывался показать Улле свои любовные отметины на груди и животе.
– Она меня так обкатала, что я до сих пор еле хожу, – горделиво шепнул наставнице ярловский родич, - Представляешь? Я думал, что к праотцам отправлюсь. Раз пять на мне стонала!
– Ты хоть имя-то у нее спросил?
За столом гардарийцев грянул громовой хохот, перемежающийся с серебряным смехом Хельги.
– А то! – просиял парень, но тут же замялся, – Э-э-э...
– Эх, ты, герой-любовник, – беззлобно пожурила его кона. – Забыл?
– Да помню я! Так вроде свали жену этого... как его...
На юношеском лице отразилась вся тяжесть мыслительного процесса, которому мешал громких смех и гомон волхвов. Мужчины весело что-то рассказывали Хельге, которая уже присела на краешек стола вровень с Волъкхом, то и дело стреляя в него глазищами и стеснительно улыбаясь, стоило ему мимолетно на нее посмотреть.
– О! Рагнара! Точно!
– Ивар, если ты забыл, то у Рагнара было три жены, – Улла отломила горбушку от хлеба и обмакнула ее в остатки похлебки, собирая бульон со стенок.
Послышался звон посуды и короткий девичий крик. Кто-то из гардарийцев неудачно махнул рукой, опрокидывая чан с медовухой, отчего Хельга подскочила со стола и «удачно» упала в объятия разноглазого волхва. Учитывая, что эта сероглазая лиса мастерски умела предсказывать и предугадывать, то случайность в данном случае была не случайной.
Ниссен смотрела на весь этот балагур и ловила себя на мысли, что приехать в этом году на праздник урожая было ужасной идеей – ее раздражало почти все.
Ивар наблюдал за произошедшим с открытым ртом, забыв о своей сластолюбивой любовнице.
– Так какая жена-то? – напомнила о себе Улла.
– А?
– Девушка, которую ты всю ночь миловал. Зовут как? Лагерда, Тора или Аслоуг?
– Аслоуг! Я вас обязательно познакомлю!
– Ага, - мрачно кивнула вёльва, – если только вспомнишь ее лицо.
Закончив трапезу, Улла с Иваром отправились на поиски его прекрасной Аслоуг, о которой парень не умолкал ни на мгновение. По описаниям, девица могла тягаться с самой Фрейей, как красотой, так и нравом, но кона мало верила в это. Во-первых, парень вчера был несколько навеселе, а во-вторых, когда кровь кипит от желания, редко видишь изъяны любовника, особенно в полумраке.
По поляне они плутали не меньше часа, тычась в шалашики как слепые котята. Наконец, Ниссен предложила заглянуть в Храм.
– Ивар! – радостно пискнула девушка с пшенично-рыжими волосами и миловидным личиком, усеянным веснушками. Юноша подхватил ее на руки и закружил вокруг себя, целуя ту в щеку. Аслоуг залилась нежным и мелодичным смехом, а вот у Уллы внутри все похолодело.
Угораздило же вчера его связаться с младшенькой дочкой ярла Хедебю, который был у цверга на закорках и считался едва не самым южным портом Норвии! Следом за девушкой степенно вышла ее кона – высокая темноглазая норманнка в летах.