— Зачем? — он нежно растирал ей плечи, пока Ульфра, по-девичьи опустив ресницы, наслаждалась заботой. Все это было чуждо ей: ласковое внимание мужчины, огонь в груди от одного его взгляда, румянец, который, казалось, за эти сутки успел прикипеть к ее щекам... женщине казалось, что вокруг все только сейчас обрело краски. Даже привычная саркастичность растворилась в этом прекрасном чувстве наполненности.
В ответ она только пожала плечами и коснулась груди гардарийца. От прикосновения холодных пальцев мужчина едва ощутимо вздрогнул и тут же сгрёб ее ладони в свои.
— Идём, греться, — Волхв обнял женщину за плечи и подвёл к догорающему костру, в который тут же стал подбрасывать хворост. — Садись.
Улла уселась на расстеленное для трав покрывало, задумчиво теребя влажную прядь волос. Волъкх не теряя времени накинул свою куртку на плечи коны Исбитканта и принялся рыться в своей сумке в поисках запасной рубахи.
Вечерело. В небе зажглись первые звезды. В воздухе сладковато пахло осенью.
В мужской рубашке, расшитой затейливыми орнаментами, Ульфра чувствовала себя маленькой девочкой, а уж укрытая курткой — и подавно. Она потерлась носом о мягкий ворот, вдыхая аромат трав, мёда и мужского тела. Мгновения хватило, чтобы в низу живота потеплело и запульсировало, а грудь сдавило желанием. Волъкх осторожно уселся рядом и уже собирался что-то сказать, когда Улла буквально поймала его за язык. От неожиданности гардариец слегка опешил, но поцелуя не прервал.
Желание северянки разгоралось с каждой минутой все сильнее, и вот она уже сидела на мужчине верхом, прижимаясь к нему и жадно целуя. От напора страсти Волъкх откинулся на спину, скользя пальцами по оголенным ногам вверх к ягодицам. Улла блаженно простонала ему в губы и нетерпеливо заерзала на гардарийце от возбуждения.
— Да? — паре норманнских слов вёльва тоже его обучила.
— Да, — оторвавшись от губ Волъкха, Ниссен заглянула в его разномастные глаза и окончательно потеряла голову.
Волхв перекатился на покрывале, оказываясь сверху и свободно проскальзывая под широкую рубаху на женском теле ладонями, чтобы обхватить разгоряченную грудь. Улла едва не задохнулась от накативших ощущений.
Впервые близость с мужчиной была такой яркой и чувственной, у неё буквально искры взрывались в голове, а тело реагировало на каждое прикосновение. Когда же гардариец принялся целовать нежную кожу, стало понятно, что самообладание покинуло кону Ниссен, и она нецеремонясь принялась расстегивать ремень Волъкха.
Он вошёл резко, но тут же замер, пытаясь не распрощаться с остатками разума. Это было прекрасно. Улла закрыла глаза и полностью отдалась в его власть. Ее раскрасневшееся лицо сейчас могло поспорить яркостью с закатным солнцем, которое уже полностью скрылось за горизонтом. Мужчина медленно толкнулся в неё снова и услышал стон, от которого внутри все сладко сжалось. Чуть хрипловатый голос северянки выбивал из волхва последние крохи самообладания, а когда она в порыве прошептала его имя...
Они рычали, стонали и неистово двигались словно были единым целым. Один вторил другому, будто всегда были созданы друг для друга. Минуты сливались в бесконечность. Разрядка яркой вспышкой накрыла Уллу, заставляя прижаться к Волъкху и вцепиться ногтями ему в плечи, оставляя на них отметины, видные даже в слабом свете тлеющего костра. Он же закончил лишь подведя ее ко второму разу. Чувствуя в себе пульсирующую мужскую плоть, вёльва тяжело дышала, лёжа щекой на мужском плече и сидя на его бёдрах. Внутри все звенело от пережитого.
Волъкх что-то тихо и мечтательно заговорил на своём, забывая, что Ниссен его не понимает, а Ульфра пыталась унять скачущее в груди сердце, которое теперь болезненно сжималось в предвкушении окончания праздника.