— Не больно? — Хельга поражено наблюдала за происходящим. Ниссен тряхнула волосами и нежно улыбнулась, а затем тяжело вздохнула.
— Знаешь, я все эти два дня думала, что смогу отказаться от него, будто ничего и не было. Ни Волъкха, ни этих месяцев, ничего. А потом взяла его на руки и поняла, что скорее умру, чем допущу, чтобы Лау рос не со мной.
— Думаю, в таком случае мне стоит навестить нашего друга Агнейра и напомнить, что нога его заживала достаточно быстро и безболезненно, — кона Бъйорненвинкля заговорчески улыбнулась и погладила малыша по светлой головке, — заодно прогуляюсь.
Ульфра тепло улыбнулась и посмотрела в окно. Молодая зелень набиралась сил перед цветением, а в воздухе витал сладкий запах весны и праздничной выпечки с Исбитканта. Бэлтан тут любили даже больше Мидсуммара, потому что на него редко выпадали пасмурные дни и праздник не омрачал дождь. Вот и сейчас ярко светило солнце.
Ещё Улла Ниссен чувствовала, что внутри неё сейчас тоже зажигается солнце, совсем ещё крохотное, но его тепла хватит, чтобы заполнить и согреть ту многолетнюю пустоту, которая сжирала ее. Этот огонёк будет расти вместе с белокурым малышом, что мирно сейчас посапывает у неё на руках.
Эпилог
Улла сидела на берегу и внимательно вглядывалась в водную гладь фьорда. Сумар уже перевалил за второю половину и нужно было собираться на праздник урожая. Дым из вишневой трубки красивым кружевом поднимался ввысь, теряясь в прозрачном воздухе. Хельга наконец-то уговорила ее приехать, впервые за все время.
Послышались легкие, как ветерок шаги. Ниссен довольно улыбнулась, не отводя глаз от фьорда.
— Уже лучше, но все равно пыхтишь, как медведь.
— Неправда! Я почти не дышал!
— Тогда как же я тебя услышала? — женщина обернулась, чтобы полюбоваться возмущённым лицом юноши, который стоял в нескольких шагах от неё. В голубых глазах сверкала обида.
— Ты придираешься.
— А ты споришь с матерью, — от того, как светлые брови Лаури поползли наверх, Улла была готова расхохотаться в голос. — Не все же тебе зайцев да куропаток в силки ловить, надо будет и зверя уметь загонять. Да и уходить от него тоже не мешало бы подучиться. Что, думал, не узнаю, что ярловы сыновья тебя научили петли да узлы вязать?
Возмущение юноши тут же сменилось стыдливым румянцем.
— Ладно, позже поговорим, — вёльва поднялась на ноги, отряхивая юбку от лесного сора и кидая сыну в руки свою сумку. — Идём, надо успеть занять место на корабле, а то тебя снова укачает.
***
Уппсала за семнадцать лет не изменилась, разве что деревья стали повыше, да старейшина в совете сменилась. Та же пристань, тот же храм, те же тропинки. От нахлынувших воспоминаний даже в груди болезненно заныло, что не укрылось от внимательного взора Лаури.
— Матушка, с тобой все в порядке?
— А? — рассеянно откликнулась вёльва, но тут же взяла себя в руки. — Да. Устала немного.
— Вот это ничего себе!? Улла, ты где себе такого красавца отхватила?! — Хельга радостно улыбалась, раскинув руки в стороны для объятий. За время управления советом татуировок и побрякушек у неё прибавилось,
— Тебе в рифму ответить или сама вспомнишь? — Ниссен язвительно прищурилась, но в глазах ее плясали озорные искры. Подруга в ответ заливисто захохотала своим серебряным смехом. Лаури же был готов под землю провалиться.
— Ты только глянь, тебя прям не узнать! Совсем взрослый стал!
— Привет, Хельга, — потупился юноша, розовея подобно яблоневому цвету. Молодая старейшина всегда его смущала острыми шуточками, все надеясь, что мальчик пошёл в мать. Но к ее разочарованию Лаури был скромен, тих и вежлив, а порой и замкнут.
— Ох, был бы ты на пяток лет постарше, я б тебя взяла в оборот, — Хела окинула парня оценивающим взглядом, чем смутила того ещё больше, и получила шутливый тычок от Ульфры.
— Ну все, хорош, а то он до конца праздника из-под навеса носа не высунет! Сынок, отнеси наши вещи к самой просторной хижине, какую найдёшь, — сейдкона ласково погладила мальчика по спине.
Когда Лаури скрылся из виду, Хельга перестала паясничать.
— Мать, да ты вообще ребёнка своего видела? У тебя ж отбоя от невест не будет! Парень вон какой видный!
— Да какие невесты?! Ему книжки да ромашки интереснее людей, уже все болота местные исползал, — Улла не кривила душой.
Лау действительно было интереснее в обществе книг, а играм со сверстниками он предпочитал наблюдение за птицами или белками в роще за домом. Сначала вёльва считала, что все из-за травли со стороны местных, но нет, на маленького Лаури шипели только бабки-повитухи. Детишкам было интересно с маленьким Ниссеном, вот только ему с ними - нет.