Народ радостно общался за чаркой-другой, а Улла сидела в неприметном углу поляны, потягивая из чаши медовуху, и внимательно наблюдала за всеми. В первую очередь за Иваром, который на данный момент лихо миловался с одной из преемниц Совета. Девушка скромно улыбалась и стреляла в юношу глазками, а тот и рад был стараться. Главное, чтобы не связался с дайдасигдами**, которых позвали в этом году раньше Йоля, что удивительно.
Да, а мед в этом году весьма хорош.
Готский жрец слонялся по окрестностям, явно пытаясь еще раз «столкнуться» с вёльвой, но уже более настырно. Ниссен это забавляло и злило одновременно, потому что намерения мужчины были крайне очевидными. За размышлениями об упертом готе, Ульфра не заметила, как к ней кто-то подошел.
— Могу? — приятный глубокий голос выдернул женщину из полутранса. Она покосилась на нарушителя своего спокойствия, и внутри все похолодело.
Разноглазый.
Не дождавшись ответа, волхв присел рядом с Уллой прямо на траву, скрещивая ноги. Удивленная наглостью гостя, кона уставилась на сидящего рядом. Парень же ответил широкой улыбкой и теплым взглядом.
— Вот ты где, красавица! — гаркнул гот, который, к несчастью, заметил-таки сидящую в отдалении Ульфру.
— Тебя только не хватало… — устало выдохнула сейдкона.
Медвежья шкура жреца сменилась на рубаху, расшитую вязью, но обаяния она мужчине не добавила. Гот резво направлялся в сторону Ниссен, но стоило ему приблизиться, как разноглазый волхв поднялся на ноги. Ростом он был даже выше жреца, но значительно уже в плечах. Если германец был просто воплощением своего зверя-хранителя, то гардариец напоминал молодой дубок — тонкий, но от этого не менее сильный, чем взрослые деревья.
— Эт ты правильно уходить собрался, — рыкнул на конкурента гот, насупливаясь, — я лишних глаз не люблю в этом деле…
Ну это уже ни в какие ворота!
Гардариец что-то глухо ответил оппоненту, чуть склонив голову на бок.
Гот набычился, сверкая глазами из-под насупленных бровей и прорычал на германском что-то похожее на оскорбление. Ниссен не расслышала, что именно.
Запахло жаренным: мужчины вот-вот грозились сцепиться друг с другом. Улла приготовилась к худшему, как вдруг из ближнего навеса вышла Хельга, кона из Бойрневинкля. Эту копну иссиня-черных, как Хугинново крыло, волос она из сотни узнает. Будто почуяв, что подруге нужна помощь, женщина обернулась на Ульфру и вопросительно вскинула брови.
Рыжая кона плачевно скривилась и кивнула в сторону уже не на шутку разошедшихся шаманов. Гот уже во всю играл кулачищами, а разноглазый гардариец едва не скалил зубы.
— Улла! — радостно крикнула Хельга и вприпрыжку добежала до края поляны, хватая вёльву за руку и поднимая ту на ноги. Мужчины обернулись и замерли от удивления, потому что девушки слились в сладостном поцелуе явно не дружеского уклона.
Они частенько проворачивали подобный трюк, отпугивая назойливых ухажеров друг друга. Работало почти всегда. Лишь однажды им попался беспринципный островитянин, которых оказался недурен как в обрядах, так и в любовных утехах. Для пущей красочности Ниссен картинно швырнула кубок за спину и огладила подругу по бедрам, жуть сжимая их ноготками, на что Хельга сладко застонала той в губы.
Гот мгновенно остыл, брезгливо поморщился, а затем сплюнул себе под ноги. Гардариец же удивленно продолжал наблюдать за представлением. Девушки не собирались останавливаться и расходились еще пуще, чувствуя взгляд волхва. Да и медовуха несколько подливала масла в огонь.
— Он так и будет глазеть? — шепнула черноволосая кона на ухо подруге, лаская ее татуированную шею. — Как поступим?
— Не знаю. Предлагаю продолжить у тебя, — разгоряченная поцелуями и не случившейся дракой Улла уже более настойчиво сжимала подругу в объятиях, — не пойдет за нами — пес с ним, нам же лучше…
Наградив заведенную сейдкону глубоким поцелуем, Хельга повела ее за руку в свой шалаш, в котором горел жаркий огонь. Гардариец следом не пошел, но это было Улле лишь на руку. Захлопнув хлипенькую дверь, она рывком привлекла подругу к себе и продолжила пылко целовать ее, попутно лаская руками нежное тело, которое отвечало ей сладкими стонами. Мешающиеся платья бесформенными тряпками полетели на пол, а из шалаша некоторое время слышались громкие звуки женской страсти.
***
Улла лежала на мягком лежаке и внимательно изучала потолок временного жилища подруги. Решено. В следующий раз она никуда не поедет. Катись все Гарму под хвост, праздники Колеса можно праздновать и не в Упсалле, а у себя, в Исбитканте. От мрачных дум ее отвлекла Хельга, нежно огладившая плечо задумавшейся вёльвы.