Не осознавая себя в полудреме, она скользнула ладонью по его руке, которая оказалась холодной, как ледышка.
— Не замерз он, — буркнула вёльва.
Сонливость как ветром сдуло.
Женщина выпрямилась и принялась стягивать с плеч куртку волхва, на что услышала недовольный возглас.
— Ну-ка цыц! Еще не хватало, чтобы ты тут инеем покрылся, — Волъкх попытался встать, но Ниссен грозно шикнула на него и толкнула в плечо, заставляя лечь на лежанку из мягких веток. Ничего не понимающий гардариец лишь хлопал ресницами и продолжал возмущаться. — Ты мне за это утром спасибо скажешь.
Еле уложив упирающегося жреца, Ульфра легла рядом, накрывая их обоих его курткой и крепко прижимаясь гардарийцу.
— Не вздумай лапы распускать, а то я тебе их живо укорочу, — строго сказала она, глядя ему в глаза. На ее удивление, Волъкх понятливо кивнул и обнял ее за плечи одной рукой, а другую подложил себе под голову, согнув ту в локте.
Рядом с ним было спокойно. Подобное несколько настораживало, но путающиеся от усталости мысли быстро ускользнули из рыжей головы сейдконы, и она провалилась в сон.
IV
Холодная капля предательски шлепнулась Улле прямо за ухо, из-за чего женщина вздрогнула и проснулась. Спала она, уткнувшись носом в грудь свернувшегося клубочком гардарийца, который продолжал обнимать ее, но уже за талию. Учитывая, что мужчина крепко спал, то его вины в этом не было, но злость колючим комком заворочалась внутри.
Солнце только начинало подниматься над землей, разгоняя туман, который все еще стелился по земле полупрозрачной дымкой. Ниссен некоторое время созерцала, как спит ее невольный подопечный, а затем принялась легонько тормошить его за плечо.
– Эй, Волъкх, проснись, – негромко позвала она, но эффекта это не возымело. – Уже солнце вста...
Неожиданно волхв сгреб женщину в охапку и крепко прижал к себе, утыкаясь носом ей в шею. Стисни он немного крепче, и Улла услышала бы хруст своих ребер.
– Волъкх! – охнула кона, уже ощутимо хлопая его по плечу. Гардариец нахмурился во сне, а затем заворочался, открывая глаза. Он немного приподнялся на локте, оказываясь с вёльвой буквально нос к носу.
Мгновенно вспыхнувшая искра в груди рыжеволосой коны переросла в сметающий все на своем пути пожар.
– Совсем сдурел?! Ты мне чуть все ребра не сломал! – звон отвешенной волхву оплеухи, казалось, разнесся по всему лесу. От второй гардарийца спасла хорошая реакция – он просто вскочил с лежака и сделал пару шагов в сторону от разгневанной ведьмы, которая сейчас была похожа на огненный ураган: медные волосы торчали в разные стороны, щеки раскраснелись, а серые глаза метали почти настоящие молнии.
Мужчина обиженно что-то говорил, но Улла снова ни слова не понимала. Она просто швырнула ему в лицо еще теплую куртку и ткнула пальцем в сторону кромлеха, который буквально через добрую сотню шагов вынырнул бы из-за деревьев.
– Тебе. Туда, – отчеканила каждое слово сейдкона. Гарадриец возмущенно тараторил на своем, а затем скрестил руки на груди, глядя на женщину из-под насупленных бровей.
– Еще и обиделся, – фыркнула северянка, поднимаясь на ноги, - ну и пес с тобой! А я пошла.
Гардариец попытался ухватить Ульфру за локоть, но та ловко вывернулась, выхватывая серп из ножен и выставляя его перед собой.
– Я обещала, что укорочу тебе твои лапы? – Лезвие опасно сверкнуло в лучах рассветного солнца, но Волъкх даже не взглянул на него. Мужчина смотрел прямо в глаза обозленной сейдконы.
– Зачем? – Он указал на алеющий след пощечины.
– Нечего было руки распускать, – ответила Ниссен, горделиво вздергивая подбородок.
– Да?[1] – удивился гарадриец.
– ДА! – рявкнула кона и развернулась так резко, что хлестнула мужчину волосами по рукам.
Волъкх еще долго смотрел вслед удаляющейся вёльвы, а затем и сам пошел в указанном направлении.
***
– Улла! Ты где вчера была? – Ивар плюхнулся рядом за стол, сияя как начищенный пятак.
На руке парня была повязана пестрая лента с мудреной вышивкой и стальными бусинами, а на шее розовел след от поцелуя. Ниссен многозначительно хмыкнула и не стала комментировать замеченное.
– В лесу заплутала, – приврала кона, возвращаясь к трапезе.