— Эй, мам! — крикнула я, направляясь на кухню. Но прежде чем завернула за угол, она встретила меня в коридоре.
Ее глаза расширились, когда она посмотрела через мое плечо, вероятно, заметив очень высокого парня позади меня.
— Все в порядке, Маккенна?
— У вас есть какая-нибудь собственность, кроме этого дома?
Мама нахмурилась от замешательства.
— Насколько мне известно, нет. А что?
— Твое имя указано в документах на землю, на которой расположен курорт.
Морщины между ее бровями стали еще глубже, но затем исчезли прямо перед тем, как она покачала головой.
— Ты говоришь о том, что было в завещании твоего дедушки?
Я обернулась, чтобы взглянуть на Дрю, надеясь, что он сможет пролить свет на это, особенно учитывая, насколько мы с мамой были сбиты с толку. Без дополнительной информации мы бы всю ночь ходили кругами.
— Я понятия не имею, кому земля принадлежала раньше. Все, что знаю, это то, какое имя сейчас указано в качестве владельца.
— Ну, тогда, думаю, да. Может быть, и так. Но я не могу ответить наверняка, потому что понятия не имею, о каком имуществе вы вообще говорите. Что бы ни было в завещании моего отца, все прошло через адвокатов. Честно говоря, он мог бы завещать мне попугая, и я бы понятия не имела.
Медленно, но верно все начало вставать на свои места и обретать некоторый смысл в моей голове.
— Значит, земля, на которой расположена «Черная птица», та самая земля, которая окружает озеро Кроу, а до этого и Чоган, принадлежала моему деду? Но как?
Как раз в этот момент, словно по зову, мой дедушка вышел из гостиной. Он сделал несколько шагов, прежде чем остановился как вкопанный. Он пронзил Дрю самым презрительным взглядом, который я когда-либо видела. Ненависть лилась из его глаз, и в то же время отвращение искривило его губы. Все, что он сказал, было одно слово. Одно имя.
— Эндрю.
Дрю повернулся ко мне. Я повернулась к нему. Взгляд моей мамы метался между нами обоими. Мне было интересно, откуда мой дедушка знал его. Дрю казался таким же растерянным, а моя мама просто казалась потерянной во всем этом.
— Как ты...
— Ты не получишь ее! — кипел мой дедушка, его хрупкие руки по бокам сжались в кулаки с побелевшими костяшками. — Я не позволю тебе снова забрать ее у меня. Ты меня слышишь?
Мы все шагнули вперед, создавая человеческую стену перед стариком.
— О чем ты говоришь, папа? — Мама, без сомнения, была самой озадаченной из нас всех, и я должна была признать, что даже мы с Дрю были в неведении. — Откуда ты его знаешь?
Дедушка не сводил глаз с Дрю, кроме как мельком взглянул на меня, прежде чем снова переключить свое внимание на парня справа от меня.
— Она моя.
— Кто, дедушка? Кого он не получит? Кто твой?
— Ты! — Сила его голоса потрясла нас всех. Это звучало слишком напряженно, чтобы исходить от немощного старика, который изо всех сил пытался выбраться из своего кресла-качалки. Но как только шок начал проходить, стало ясно, о ком он говорит — он указал прямо на меня. — Я не отдам тебя, Эмили. Я потерял тебя однажды и не потеряю снова. Особенно из-за него. Эндрю тебя не получит.
Я немного успокоилась, когда он назвал меня именем моей бабушки. Мне всю жизнь говорили, что я ее точная копия, и, учитывая, что пациенты с деменцией склонны путать близких с теми, кто был в их прошлом, было логично, что он думает, что я его покойная жена. Однако, когда он снова упомянул Дрю по имени, любое понимание, исчезло, и я снова погрузилась в глубины мутных вод.
— Папа? — Мама казалась обеспокоенной, что прекрасно сочеталось со страхом, нарисованным на лице Дрю, и дезориентацией, от которой у меня закружилась голова. — Кто такой Эндрю? — осторожно спросила мама, как будто приближалась к дикому животному. В ее защиту можно сказать, что дедушка выглядел совершенно сумасшедшим и непредсказуемым.
Из ниоткуда, нежный старик, которому я каждое утро помогала надевать тапочки, бросился на Дрю. Сначала я подумала, что он упал вперед. Это было бы не в первый раз. Однако, как только я увидела, как его морщинистые руки обхватили шею Дрю, поняла, что это было сделано намеренно.
Мы с мамой бросились оттаскивать дедушку от Дрю, но, к нашему удивлению, он оказал достойное сопротивление. Рыча и кряхтя, он отказывался отпускать. Дедушка пробормотал несколько бессвязных слов, а затем сказал что-то, что, как нам показалось, мы расслышали неправильно. Затем он повторил это. Снова. И еще раз.
— Ты не должен быть здесь. Ты мертв. Я видел, как ты умер. Ты был мертв. Я знаю, потому что убедился в этом. Я видел, как жизнь вытекала из твоих запачканных дерьмом глаз. — Дедушка продолжал сражаться против нас, одновременно пытаясь отнять жизнь у Дрю. — Я убью тебя снова, чтобы убедиться, что моя милая Эмили никогда не окажется с Кроу.
Волосы на моих руках встали дыбом, когда я встретилась взглядом с Дрю. Понимание скрывало его дикое выражение лица, в то время как мы с мамой продолжали бороться, чтобы понять все, что произошло за последние пять минут. Внезапно хватка моего дедушки ослабла, и он прислонился к моей маме для поддержки. В течение нескольких секунд мы смогли оторвать его от Дрю.
После этого время, казалось, ускорилось в три раза.
Дрю отклонился в сторону и схватился за грудь, судорожно хватая ртом воздух. Я наклонилась к нему и нежно погладил его по спине, чтобы успокоить, пытаясь понять, что происходит с моим дедушкой. Мама была в бешенстве. Дедушка обмяк, но его грудь двигалась, так что я знала, что он все еще с нами, по крайней мере, на данный момент. И Дрю, казалось, становился все более взволнованным.
Все было как в тумане, пока не прибыли экстренные службы, что казалось часами, хотя на самом деле, мне сказали, что им потребовалось всего две минуты, чтобы приехать. Голоса отдавались эхом, как будто мы все были в туннеле, и слова каждого сливались воедино, отражаясь от стен. Мое зрение даже потускнело, темнота сгущалась, делая чрезвычайно трудным что-либо видеть периферийным зрением.
Я сидела на краю дивана и бездумно наблюдала, как все носились вокруг. Парамедики быстро привязали моего дедушку к носилкам и погрузили в заднюю часть машины скорой помощи, и прежде чем я успела опомниться, они отвезли его в больницу. Должно быть, я была настолько не в себе, что один из медиков посветил мне фонариком в глаза и задал несколько вопросов. Очевидно, я ответила правильно, потому что он двинулся дальше.
Один из мужчин расспрашивал о чем-то Дрю на переднем крыльце, в то время как другой разговаривал с моей обезумевшей матерью на краю комнаты. Внезапно я почувствовала себя застывшей во времени, как будто жизнь двигалась вокруг меня, пока я сидела на диване и смотрела на Дрю через открытую входную дверь.
— Я собираюсь в больницу, чтобы посмотреть, что происходит. Хочешь пойти со мной или остаться здесь? — спросила мама, перекинув сумочку через плечо. Я даже не знал, что она закончила разговаривать с медиком — и, подумав об этом, поняла, что понятия не имела, что скорая вообще уехала.
Я еще раз выглянула наружу, чтобы убедиться, что Дрю все еще там. Он ссутулившись сидел на крыльце, запустив руки в волосы, его лицо практически лежало на коленях, но, по крайней мере, он никуда не ушел.
— Маккенна... — рявкнула мама, снова привлекая мое внимание.
Я застряла в оцепенении и, казалось, не могла найти выхода. Мне потребовалась лишняя секунда или две, чтобы вспомнить, что она сказала всего минуту назад, но, наконец, до меня дошло.
— Я останусь здесь, чтобы убедиться, что с ним все в порядке, — ответила я, указывая на спину Дрю.
— Хорошо. Что ж, позвони мне, если тебе понадоблюсь. Понятия не имею, как долго меня не будет, но буду держать тебя в курсе. Мы сможем разобраться во всем этом, когда я вернусь. Ладно? Я люблю тебя. — Мама поцеловала меня в лоб, а затем ушла, оставив входную дверь широко открытой.
Я медленно направилась к парадному крыльцу, села рядом с Дрю и стала ждать, когда он проявит хоть какие-то признаки жизни. Наконец, парень сделал глубокий вдох, его спина дернулась, а затем опустилась с тяжелым выдохом. Затем он повернул голову в сторону, чтобы посмотреть на меня. Тем не менее, Дрю все еще молчал. Казалось, мы оба ждали, когда другой произнесет первое слово.
Не в силах больше ждать, я нарушила молчание.
— Ты в порядке?
Дрю кивнул и переключил свое внимание на кирпичную ступеньку, на которой мы сидели.
— Я действительно сожалею обо всем этом. Понятия не имею, что произошло. — Резко сглотнула, чувствуя себя так, словно иду по осколкам стекла, а не разговариваю с кем-то, кого близко знаю. — Ему становилось все хуже и хуже — большую часть времени он не знал, кто мы такие, думая, что я — моя бабушка. Но я никогда не видела, чтобы он проявлял какую-либо агрессию, особенно такого рода насилие, как сегодня.
Вместо ответа Дрю тупо уставился вдаль и покачал головой.
— Послушай, — выдохнула я, поворачиваясь к нему и держа его за бицепс обеими руками. — Клянусь, Дрю, я ничего не знала о владельце земли. Я потратила все время пребывания на курорте, пытаясь убедить тебя сделать с ним что-то большее, так зачем мне ждать, пока ты, наконец, не согласишься, чтобы просто развернуться и выхватить его у тебя? Это не имеет смысла.
Парень потер глаза подушечками большого и среднего пальцев, а затем на мгновение ущипнул себя за переносицу. Громко фыркнув, он опустил руку и продолжил смотреть через улицу.
— Я даже не знаю, что со всем этим делать, Кенни.
Слава Богу. Он назвал меня Кенни. Этого было достаточно, чтобы я вздохнула с облегчением. Это означало, что я не совсем потеряла его, и, может быть, просто может быть, он поверил мне насчет собственности. Все, что мне сейчас было нужно, это услышать, как он произносит эти слова.