— Не знаю, все может быть. А ты кто по специальности?
— Свободный художник.
— В смысле?
— Ну, как-то так. Учился на юридическом, но понял, что не мое. Разочаровался, как ты говоришь. Зато в армии пригодился. Теперь вот думаю: кем дальше быть. Может, на философский пойду.
Проводница снова прошествовала мимо нас — на сей раз в обратном направлении, к себе в купе.
— Чего не спите? — походя спросила она.
— Не хочется, — ответил я за нас обоих.
Проводница не произнесла больше ни слова и молча удалилась.
— А почему на философский? — спросила Женя.
— Не знаю, хочется.
— И кем будешь?
— Философом, — улыбнулся я.
Мы помолчали. Я решил снова сходить перекурить.
— Я пойду покурю, хорошо? Если хочешь, можешь ложиться спать.
— Я не хочу.
— Ладно, как знаешь.
Я стоял и курил в тамбуре, в мутном стекле на двери вагона плясали блеклые пятна фонарей, один раз проскочил встречный поезд. Мелькали километровые столбики, ведя свой нескончаемый счет, ползли минуты, часы… я приближался к дому.
Вышел заспанный мужик и тоже закурил.
— Не спится? — спросил он.
— Нет, — ответил я, потушил окурок в пепельнице и вернулся в вагон.
Женя смотрела в окно. Вокруг сопели и ворочались люди. В вагоне было душно.
— Странно, — сказала Женя.
— Что странно?
— Что ты хочешь быть философом.
— Почему?
— Не знаю. В наше практичное время люди хотят быть политиками, экономистами, юристами в конце концов… А ты вот — философом.
— Наверное, я странный.
— Наверное. Странный сосед по вагону, уступивший свое место…
— … Который вдобавок еще и лишает тебя сна.
— Скорее уж я тебя его лишаю.
Мы засмеялись.
— Тише вы, — цыкнула проводница из открытой двери своего купе.
— Хорошо-хорошо, — поспешил успокоить ее я. — У вас кофе есть?..
Потом мы пили кофе и болтали. Улыбались друг другу. Придумывали названия безвестным поселкам, внезапно возникавшим из ночной мглы в окне и так же внезапно исчезавшим.
— Я хочу изучать жизнь, потому что интереснее нее в этом мире ничего нет. Деньги, политика, законы — это все производные, — говорил я, — в основе же лежат неколебимые глыбы бытия, его первостепенные принципы. Человеческие взаимоотношения, отношения человека с внешним и собственным внутренним миром. На этом базисе строится все остальное.
— Но кто-то ведь должен делать обыкновенные практичные вещи, — улыбалась Женя, — не всем же заниматься осмыслением глобальных проблем.
— Не всем, а только таким странным попутчикам, как я…
И мы снова болтали, болтали, болтали. Ночь сходила на нет, уступая место блеклому чухонскому утру. Мы приближались к Петербургу.
За окном мелькали поймы рек в утреннем тумане, зеленые перелески, поля, медленно просыпающиеся русские деревеньки. Покосившиеся дома, силосные башни, пустующие фермы. На проносившихся мимо платформах появлялись первые люди, ждущие утренних электричек.
— Скоро будем дома, — сказал я.
— Кто-то дома, а кто-то в гостях, — поправила меня Женя.
— Ну да. Ты права. Никогда не думала перебраться в Питер?
— Не знаю. Вообще мне нравится ваш город: он более уютный и душевный, чем Москва. Живой какой-то, что ли… Архитектура эта старинная, атмосфера набережных, дворов-колодцев… И люди — совсем другие люди, приветливые и отзывчивые…
— Ну и?..
— Для начала надо институт закончить, — она улыбнулась, — а потом можно будет думать и о переезде.
Я сходил еще раз на перекур. Потом зашел в туалет и умылся, пока не образовалась очередь из начинавших просыпаться пассажиров вагона. Вернулся на свое место. Женя пила кофе.
— Я сдала белье, — сказала она, — ничего? Ты спать не собираешься?
— Нет, — я посмотрел на часы, — через два часа уже приедем.
— Я так и подумала.
Следуя примеру моей попутчицы, я сходил и взял у проводницы кофе. Наполнил стакан из бачка с кипятком напротив ее купе.
— Только закипел, — сказала мне проводница.
— Ага. Хорошо.
Проводница пошла по вагону будить пассажиров. Я двинулся следом за ней к своему месту, где оставил новую знакомую.
— А в армии вообще как было? — спросила меня Женя.
— По-разному там было, трудно сказать.
— Не жалеешь, что пошел?
— Я вообще никогда ни о чем не жалею. Наша жизнь — это захватывающий спектакль, где нам отведено такое количество ролей, которое никогда не сможет сыграть ни один профессиональный актер. Если специально играть, конечно. А так — в процессе взаимодействия с окружающей реальностью каждый из нас раскрывает свой артистический талант… так что пусть этот спектакль длится и дальше, предлагая нам все новые и новые пути развития сюжета. Нам не о чем жалеть, потому что в конце всех нас ждет непременная овация! Я не жалею о прошлом, я предпочитаю настоящее.