Чаян пред лешаком пригнулся.
Заклятью повинуясь, он,
Шёл за хозяином вдогон.
Семья и дом им позабыты,
Воспоминания все смыты.
Забыл, Чаян язык людей, -
Он ни к чему среди зверей.
Песня любви
Сквозь ставни солнца луч прокрался,
До спящей девушки добрался.
Огладил белый, нежный лик,
И разбудив, поспешно сник.
Дарёна встала, потянулась,
В окошко солнцу улыбнулась.
Льняной надела сарафан,
И пояском стянула стан.
В поварню жаркую спустилась,
Парного молока напилась.
И завернув в платок пирог,
Дарёна, вышла за порог.
И взгляд наткнулся на Умилу,
Как тень та по двору ходила.
Осунулась от горя мать,
Умилы прежней не узнать.
Дарёна тяжело вздохнула,
К любимой матушке прильнула.
За руку тонкую взяла,
Её в покои завела.
И как ребёнка уложила,
Всё гладила, не уходила.
Ждала, когда глаза сомкнёт,
Глубоким, крепким сном уснёт.
Беда в их дом не постучалась,
Она злым вороном ворвалась.
Крылами чёрными взмахнув,
И в бездну горя утянув.
Клинками-перьями вспорола,
Насквозь пробила, проколола.
Крови́ и слёз смешалась соль,
В душу навек вселяя боль.
***
Заранок в свежести купался,
Пурпур небес в пруду плескался.
Лик солнца ясного горит,
Щегла трель дивная звучит.
В прохладе рощицы тенистой,
По травке мягкой и душистой.
Дарёна сникшая брела,
С собою узёлок несла.
Уж, проглядела, светлы очи,
И голос сорвала, нет мо́чи.
Чаяна девушка зовёт,
Вдруг братца милого найдёт!
- Чаян, - клич громкий разлетался,
И от деревьев отражался.
Но лес наполнен тишиной,
Лишь ветер шепчется с листвой.
Давно с тропы Дарёна сбилась,
И поняла, что заблудилась.
Раскинулся кругом гущак,
И ей не выбраться никак.
Она слёз горьких не сдержала,
Надрывно, громко зарыдала.
Умила не переживёт,
Коль дочка тоже пропадёт.
- Что тут случилась за кручина?
Спросил у девушки мужчина.
Из-за деревьев вышел он,
И был спокойным его тон.
Дарёна тотчас обернулась,
С глазами мшистыми схлестнулась.
Взгляд мо́лодец не отводил,
И ближе к ней не подходил.
Охотник, - поняла Дарёна,
В руке он держит лук из клёна.
Колчан, в нём стрелы, за спиной,
Рожок на поясе резной.
Дарёна молвит: «Заплутала»,
В испуге девушка дрожала.
А мо́лодец к ней сделал шаг:
- Не бойся, я тебе не враг.
- Иди за мной, - он приглашает,
На миг Дарёна замирает.
Ступила и от боли враз,
Град слёз полился вновь из глаз.
Охотник замер, оглянувшись,
Присел пред ней, щеки коснувшись.
- Нога болит? – вопрос зада́л,
Слезинку пальцами поймал.
Смутившись, девушка кивнула,
Глаза лишь шире распахнула.
Когда мужчина резко встал,
К груди своей её прижал.
Охотник бережно нёс ношу,
Дыханьем, обжигая кожу.
Любуясь девушкой тайком,
А в горле вырос точно ком.
Мужчина вышел на дорогу,
Путём известным только Богу.
Край леса впереди мелькнул,
Кольцо из рук он разомкнул.
Дарёна поклонилась в пояс:
- Спасибо, - дрогнул её голос.
- Тебе мне нечем отплатить,
Ну, разве хлебом угостить.
Платочек белый развязала,
Пирог охотнику подала.
- Кого же мне благодарить?
Решился мо́лодец спросить.
- Дарёной нарекли с рожденья,
Ей трудно скрыть своё волненье.
- А я Олесь, - он говорит,
Смарагдом взгляд его горит.
- Как мать с отцом тебя пустили,
Одну и в глушь, не запретили?
Аль ты Дарёна сирота,
И в лес ты ходишь неспроста?
- Мой брат, Чаян, на ловах сгинул,
Мужчина хмуро брови сдвинул.
- Хочу его я разыскать,
А ты не мог его встречать?
Олесь с сочувствием сознался:
- Мне братец твой не попадался.
Могу тебе я подсобить,
С тобой искать его ходить.
Подумай, не спеши с ответом,
Я буду ждать тебя с рассветом.
А не придёшь, тому и быть,
Олесь не смог досаду скрыть.
***
Протяжный вой: в нём боль с тоскою,
Обидой он пропитан злою.
Не человек, но и не зверь,
Стал обитать в лесу теперь.
По рощам и дубравам бродит,
Одним лишь видом страх наводит.
Лохматый, чёрный и мычит,
Но больше чудище молчит.
Лес от завалов расчищает,
Силки да петли убирает.
И лешего любой наказ,
Он исполняет сей же час.
***
Деян опять ни с чем вернулся,
Он за седмицу обернулся.
Окрестности все обыскал –
Никто Чаяна не видал.