— Да. Но вы и я, милорд, можем ничего не опасаться. Лорд Грэлэм подумает, что его жена украла ожерелье, чтобы убежать от него.
Дайнуолд поднял глаза.
— Если ожерелье так ценно, — сказал он медленно, — не попытается ли милорд найти ее просто для того, чтобы вернуть эту вещицу? На его месте я так бы и поступил.
Бланш непринужденно улыбнулась.
— Сомневаюсь, что он хватится его тотчас же. Пройдет несколько дней, прежде чем пропажу заметят. А когда это случится, будет слишком поздно. Скорее всего он сочтет, что жена погибла от рук разбойников, — Бланш пожала плечами, — или подумает, что она вернулась к отцу в Бретань. И в этом случае он решит, что воровка давно уже избавилась от ожерелья. — Она насмешливо подняла бровь, глядя на рыцаря. — Вам нечего опасаться, милорд.
— Вы все так хорошо спланировали, миледи. — Дайнуолд бережно уложил драгоценность в кожаный мешочек и спрятал под одежду. — Странно, — продолжал он, оглядываясь на Кассию, — но эта крошка боялась за вас.
Бланш рассмеялась, и это был какой-то странный, жесткий и безрадостный смех. «Забудь о своей вине, ты, дура, — сказала она себе. — Конечно, девчонке будет лучше вернуться домой, к отцу. Грэлэм сделал ее жизнь несносной». Бланш старалась убедить себя, что оказывает юной леди Кассии услугу.
Отведя глаза в сторону, она объяснила:
— Кассия считает меня своим другом. Вы сочтете эту леди наивной простушкой. Но лучше не обижать ее.
— Да, но в том-то и загвоздка, верно? Что же я должен с ней сделать?
— Вернуть ее обожаемому отцу, — резко ответила Бланш. — Ожерелье окупает ваши труды по ее доставке в Бретань. Нет никакой причины убивать ее или вредить ей.
Дайнуолд улыбнулся.
— Вы не боитесь, что Грэлэм сам отправится за ней в Бретань? Может быть, он не поверит ее рассказу о том, что ее похитили.
— Я знаю лорда Грэлэма де Моретона лучше, чем кто-либо другой. Гордость не позволит ему гнаться за женщиной. Но даже если отец потребует ее возвращения в Вулфтон, что маловероятно, Грэлэм уж и подавно не поверит ей и ее глупой истории. Уверяю вас, этого никогда не произойдет. А вы, милорд, конечно, не совершите ошибки и не будете настолько беспечны, чтобы сообщать ей свое имя.
— Нет, не буду, Бланш. Но что, если отец все же силой заставит ее вернуться? Разве это не нарушит ваших планов, миледи?
Бланш разгладила рукав платья.
— Я уверена, это невозможно. Но, во всяком случае, пройдет много времени, пока Грэлэм узнает, что его жена в Бретани. Он ее не терпит и обращается с ней как со служанкой. Кассия для него ничто. И, когда он узнает, где она, он тотчас признает брак недействительным. А герцог Корнуоллский поможет ему.
— И вы выйдете за него замуж?
— Конечно.
— Что вы скажете лорду Грэлэму, вернувшись в Вулфтон?
— Почему вы так интересуетесь моими планами, милорд? Дайнуолд пожал плечами.
— Мне вовсе не хочется наживать врага в лице могущественного Грэлэма де Моретона. Не хочу чувствовать его горячее дыхание на своем затылке. И всего-то из-за беззаботности женщины.
— Я скажу ему, что его жена наняла двоих мужчин, чтобы они помогли ей бежать. Она не знала, что делать со мной. Меня связали и оставили.
— И, конечно, вы ухитрились освободиться до того, как вам стало плохо. Кажется, больше обсуждать нечего. Я предлагаю, миледи, чтобы вы немножко покричали ради нашего цыпленочка.
Бланш сверкнула на него глазами, потом, пожав плечами, ответила:
— Возможно, вы и правы, хотя я не вижу в этом большого смысла.
С минуту Дайнуолд молчал раздумывая, затем приказал:
— Кричите, миледи. Никто не знает, как все обернется.
До Кассии донесся отчаянный крик Бланш.
— Нет! — Кассия бросилась бежать к роще, но один из мужчин схватил ее за руку и удержал.
Несколькими минутами позже Кассия увидела идущего к ней рыцаря, оправляющего одежду. Она побледнела, сразу поняв, что случилось, и из ее горла вырвался тихий стон.
Рыцарь остановился прямо перед ней.
— Вы… грязное животное! Как вы осмелились причинить зло беззащитной женщине? Она попыталась вырвать руку.
— Возможно, — тихо сказал Дайнуолд хмурясь, — в эту минуту вам следует думать о собственной безопасности.
Кассия подняла на него глаза. Она вспомнила, что ее поразило выражение его лица, но сейчас оно не казалось таким жестоким. Его волосы, брови и даже глаза были серовато-коричневыми, как песок на отмели. Нос с высокой переносицей украшала россыпь веснушек. Он не казался могучим, как Грэлэм, но был крепко сколочен, и Кассия поняла, что у нее нет шансов вырваться.
— Что вы сделали с Бланш? — спросила она шепотом.
— Я ее изнасиловал, — ответил рыцарь спокойно, — и отпустил.
Он наблюдал за пленницей и видел, как расширились от ужаса ее глаза, потом ресницы ее легли на щеки, а плечи будто одеревенели.
— Что вы сделаете со мной? — Кассия изо всех сил старалась, чтобы голос не выдал ее отчаяния.
— Посмотрим, цыпленочек, — невозмутимо ответил рыцарь.
Дайнуолд вдруг испытал непрошеное чувство раскаяния при виде жалкой и смешной демонстрации отваги со стороны этого беспомощного существа.
— Сначала мы проедемся. Нет, вы не поедете на своей кобыле. Сядете со мной.
«Он меня тоже изнасилует», — подумала Кассия. Но какое это теперь имело значение!
Она не сопротивлялась, когда Дайнуолд поднял ее и посадил в седло впереди себя. Его конь отпрянул в сторону, почувствовав, что вес седока увеличился, но рыцарь ласково заговорил с ним, и тот успокоился.
Около часа или чуть больше они проехали в молчании.
— Кто вы? — спросила наконец Кассия.
— Можете называть меня Эдмундом, — ответил рыцарь небрежно. — А я буду звать вас Кассией. Ведь это ваше имя?
Она кивнула, и Дайнуолд почувствовал, как ее мягкие локоны коснулись его подбородка.
Глядя вперед, между ушами своего жеребца, он нахмурился. Пленница не упомянула о своем влиятельном муже. Все было, как говорила Бланш. Грэлэм презирал свою жену, и она хорошо это знала.
— Почему мужа не было с вами? — спросил он внезапно. — Неразумно двоим женщинам выезжать на прогулку без эскорта.
Кассия рассмеялась. Человек, изнасиловавший Бланш, а ее похитивший, теперь читал ей нотации!
— Мой муж, — сказала она, не замечая, как беспомощно звучит ее голос, — не знал, что мы выехали на прогулку. Я сама виновата. Мы все еще на землях моего мужа. Я думала, что никто не осмелится…
— И ошиблись, — ответил Дайнуолд резко. — Вы рассуждаете как ребенок.
— Да, так может показаться, — сказала Кассия.
— К тому же вы строптивы?
Он посмотрел ей прямо в лицо и увидел, как ее глаза непонимающе расширились.
— Строптива? — повторила Кассия без всякого выражения. Потом, вздохнув, сказала: — Возможно, это так. Иногда милорд сердит меня. Боюсь, что я не всегда могу сдержаться и говорю лишнее.
Почему эта миниатюрная леди разговаривала с ним так, будто знала его всю жизнь и испытывала к нему доверие? Это было ненормально. Вероятно, она и была ненормальной.
Кассия не заметила, как две слезы выкатились из ее глаз и поползли по щекам.
— Перестаньте! — рявкнул на нее Дайнуолд. — Я ничего такого не сделал, чтобы теперь смотреть на ваши слезы.
Его пленница заморгала и вытерла глаза кулачками, как ребенок.
— Простите, — сказала она, — я так испугалась.
Он тихонько выругался, и некоторые из произнесенных им слов были грубее и выразительнее, чем те, что употреблял Грэлэм.
— Вы мне не скажете, куда везете меня?
— Нет. Но держите язык за зубами, леди. Нам придется проехать довольно большое расстояние, прежде чем мы остановимся на ночлег.
Кассия невольно подумала, что поступки этого странного рыцаря совсем не вяжутся с его грубыми словами. Рука его нежно и покровительственно обнимала ее тонкую талию.
— Вы устали. Поспите.
К его величайшему удивлению, Кассия и в самом деле заснула, прикорнув на груди Дайнуолда. Он слышал ее тихое и ровное дыхание и понимал, что эта юная леди разбудила в нем чувства, дремавшие много лет, и на которые он уже не считал себя способным.