— Однако, Эшли, ты оказалась в весьма своеобразном обществе, — хмыкнул Гарди, заглянул в хижину и разглядев магические круги на полу, присвистнул: — Как хочешь, дорогая, но я что-то не горю желанием провести ночь в компании с чокнутым. Ты слишком доверчива… Не сказать, чтобы я был разочарован в тебе, но тебе придется согласовывать круг своих знакомств со мной, когда мы поженимся. Я довольно публичный человек и не могу позволить себе небрежность в этом отношении.
— Ты хочешь, чтобы мы ушли прямо сейчас, ночью? — мягко спросила Эшли, все еще не веря, что Гарди отправился за ней, пожертвовав своим удобством, оставив уютный кабинет и работу. Она была тронута подобной самоотверженностью.
— А в чем собственно проблема? У меня, как видишь с собой фонарь. Джип стоит прямо за холмом у начала тропы.
Слова Стенли звучали здраво и разумно, но что-то было не так. Что-то во всем этом было неправильно. Почему за ней примчался Стенли, а не один из ребят Бишопа? Но зачем бы кэпу это делать и поднимать людей в Массачусетсе, если он отлично знает, что она в Уошборне?
А Гарди осветив фонариком забившуюся в угол топчана девушку, вздохнул и поправив стильные очки в золотой оправе, успокаивающе улыбнулся ей.
— Вижу, тебе не терпится знать правду. Что ж, придется признаться в ней, — вздохнул он. — Когда Бишоп рассказал мне о тебе, я увидел в этом прекрасную возможность для нас побыть немного вдвоем. Нам ведь есть о чем поговорить, не правда ли? Я соскучился. Ну а ты, судя по всему, нет.
— Не думала, что вы с моим шефом приятели, — ответила Эшли, еще больше сбитая с толку.
Но это был несомненно Стен с его неотразимым обаянием.
— С тех пор, как в твоей квартире был найден мертвый полицейский, а Бишоп нашел на твоем автоответчике мой телефон, мы свели довольно тесное знакомство, — хмыкнул Стенли. — Он очень беспокоится за тебя, Эшли, но едва ли сильнее чем я.
Как же хотелось поверить в его слова, но останавливало то, что когда осматриваясь Стенли заглянул в хижину, его глаза на миг вспыхнули неестественным фосфоресцирующим красным отблеском и от этого было не отмахнуться, объяснив все разыгравшимся воображением. Другое дело, что ей вовсе не хотелось верить в увиденное, а хотелось, чтобы все оставалось как раньше, просто выйти к Стенли и обнять его. Она подалась к нему вперед на своей лежанке и быстро зашептала:
— Стенли, помоги мне… Индеец сумасшедший… он просто не в себе… Видишь эти идиотские рисунки на полу… он просто бредит… забери меня отсюда… Я не могу пройти мимо него… я боюсь…
С ее души словно свалилась огромная тяжесть, когда молодой человек шагнул в хижину. Значит, это Стенли и он на самом деле любит ее, любит так, что сломя голову бросился отыскивать в этой глуши, забыв о своем удобстве. Но поднявшаяся волна горячей благодарности и ответного чувства, отступила, заставив девушку похолодеть, когда она поняла, что Гарди сделал всего лишь обманчивое движение. Подобрав полы темного плаща, он уселся на землю перед порогом, скрестив ноги, и покачав головой, устало попенял ей:
— Вот что тебе, суке, было просто не выйти из этой конуры? Зачем было все усложнять, заставлять меня ждать и делать лишние движения в этом вонючем теле? Ну что за люди? Неужели не понятно, что я все равно убью вас? Ведь сами из кожи вон лезли, зазывая меня сюда, а теперь же еще и не впускают.
— Как зовут тебя? — дрожа от озноба и страха, спросила Эшли.
— Тебе мое имя ничего не скажет. Достаточно того, что колдун знает его.
— Что… что ты сделал со Стенли? — с ужасом от которого вставал ком в горле, прошептала Эшли.
— Как дрогнул твой голос? Даже забавно, — оскалился тот, кто был Стенли Гарди. — На что тебе такой мозгляк? — и он поправил очки тем жестом, каким это обычно делал Стенли. — Он все время думал только о себе. Другое дело тот полицейский, который просто мечтал трахнуть тебя. Вот с ним мне пришлось повозиться. Настоящий воин… Я решил выбрать кого-то послабей, по сговорчивее… Ну, ладно, приступим, — и он потер руки, как гурман при виде изысканного блюда, осматривая знаки, начерченные на полу. — Вижу работы тут непочатый край. Придется повозиться.
И вдруг, все так же сидя со скрещенными ногами, он поднялся над землей и ринулся в хижину, чтобы тут же наткнуться на невидимую преграду. Ждущий у Дороги забормотал заклинание. Его голос, сначала тихий, набирал силу, а речитатив становился все быстрее и громче.
Стенли-демон не спеша опустился на землю, глубоко вдохнул и закрыл глаза. Дом задрожал, завибрировал так, что казалось он распадается по бревнышкам. Крыша ходила ходуном, как будто ее методично расшатывали, пытаяся сорвать. На голову Эшли посыпался мусор.
Шаман воздел руки и громко воззвал: "О, Гитче Маниту! Великий Дух! Не оставь детей своих, останови зло!" В ответ Стенли хищно оскалился, обнажив зубы. Его глаза загорелись тем красноватым фосфоресцирующим огнем, который насторожил Эшли в самом начале. Он зашипел и девушка от ужаса опять забилась в угол топчана, заметив длинный змеиный язык метнувшийся меж острых, выступивших вперед, зубов. Лицо Стенли менялось на глазах, становясь безобразным, отталкивающим.
В оконное стекло что-то стукнуло и грохнулось на землю. Эшли повернулась к двери и ее парализовало от ужаса и невозможности того, что она увидела. В проеме виднелась зависшая в воздухе колода, вывороченная из земли. На такой Ждущий у Дороги рубил дрова. Колода качнулась, отодвигаясь дальше и вдруг с невероятной скоростью понеслась на дверной проем. Эшли зажмурилась и вжалась в стену, ожидая, что сейчас колода влетит в хижину словно снаряд и разнесет здесь все. Стены сотряслись от мощного удара. Все что на них висело, посыпалось на пол. Со стола и полок со звоном попадали оловянные тарелки, бутылки, разбилась керосиновая лампа. Глухо ударившись о земляной пол, упал, висевший над дверью, медвежий череп. И все же, несмотря на чудовищный удар колоды, невидимая преграда, созданная шаманом, выдержала и эту атаку. Колода рухнула на землю, сотрясая ее и откатился в траву.
— Не бойся его, — проговорил Ждущий у Дороги. — Он ничего не сможет нам сделать.
— Старик, — прошипел демон тем сиплым голосом, услышав который понимаешь, что говорит не человек. — Ты такой анахронизм! Твои методы стары и бессильны так же, как и смешны. Ну что это такое? Сыпать порошок, бряцая при этом птичьими костями. А теперь посмотри, что есть у меня, — и он вытащил из кармана плаща, какой-то предмет. — Этот мир стоит того, чтобы жить в нем и кое-что перенять от людишек. Их вещички бывают не только забавны, но и полезны порой. Я вот могу развеять твои охранные рисунки не дотрагиваясь до них. Ха!
Демон не спеша навел на порог тот предмет, который хвастливо демонстрировал шаману. Щелкнул включатель, после чего послышалось негромкое жужжание, будто заработала электробритва. Шаман вскрикнул. При лунном свете Эшли видела, как небольшой пылесос, каким обычно чистят обивку автомобильных кресел, разрушает линии из красного порошка, просто сдувая ее.
— Ну вот и все, — усмехнулся демон, блеснув в лунном свете насмешливым оскалом и стеклами очков.
Поднявшись на ноги, он деловито отряхнул брюки и плащ.
— Прогресс, что ни говори, вещь полезная…
И переступил через порог.
— О, дух-покровитель! Не оставь меня в этой борьбе! Защити сына своего и дом его, как ты защищал его и прежде! Огради меня от зла! Заклинаю тебя именем великого Гитче Маниту! О дух-покровитель, восстань его мощью! — воздев руки над головой, в отчаянии завопил шаман.
Белеющий в темноте медвежий череп, двинулся по земле и на глазах начал обрастать плотью. Эшли понимала, что надо отвернуться и не смотреть, но ничего не могла с собой поделать. Она глубоко переживала происходящее, в тоже время не веря в него. Она просто не успевала все это осмыслить и хоть как-то объяснять себе. Слишком многое навалилось на нее. Туча, набежавшая на луну, милосердно скрыла от нее зрелище шевелящегося на полу нечто, обрастающего плотью со всей его анатомической жутью. До нее доносился хруст, глухое рычание, влажные шлепки и натужное сопение.