Дальнейшее Эгле воспринимал только на слух. Однако он знал все, что сейчас проделывали три врача, две операционные сестры и няня с несуетливой быстротой в разработанном до последней мелочи порядке. Немало часов в свое время отстоял он в резиновых туфлях на кафельном полу операционной.
Забулькала жидкость — в стакан налили стерильный раствор новокаина. Фыркнул шприц — Берсон набрал жидкость и надел длинную анестезионную иглу. Что-то влажно шлепнулось на пол — хирург бросил мимо посудины для использованных материалов кусок смоченной в спирте марли, которой протирал руки.
Рядом заговорил Берсон. Значит, он анестезирует Герту. У Берсона была привычка разговаривать с больным. Такая беседа способствовала контакту, столь необходимому во время совместного труда врача и больного — операции. Точно так же некогда поступал и Эгле, а вот сегодня говорил Берсон, а Эгле слушал. Пестрая штука — жизнь.
Металлический наконечник шприца задел стекло — Берсон еще раз набирает новокаин. По-видимому, сейчас он склонился над Гертой; на пол упал какой-то инструмент. Там, за белым покрывалом, шла напряженная работа. Потом совсем рядом послышался слабый, но отчетливый голос Герты:
— Эйди, мне не больно… нисколько.
А за каменной оградой, на тихой задвинской улочке у ворот больницы стояла Гарша. Она приоделась, как на свидание: темный костюм, лодочки на высоком каблуке, даже брови подвела. Некоторое время она глядела на асфальтовую дорожку, убегавшую в больничный парк, потом отошла от ворот и стала под тенистой липой.
Она и в самом деле пришла на свидание, но стеснялась этого, хотя ей уже стукнуло сорок четыре.
К остановке подкатил троллейбус. Из него вышел Мурашка, как всегда в своей черной блузе, которой, видно, не было сносу, и в черном берете. С низким поклоном он подал Гарше руку.
— Если на этот раз не удастся… — В глазах Гарши блеснули слезы.
— Не надо плакать.
— Верно. Я не смею даже плакать. Возможно, это неприлично, — с горечью согласилась Гарша. Она вспомнила, что ее кровь была отвергнута.
— Плакать могут все, у кого есть слезы, — возразил Мурашка.
Потом они долго молчали, глядя куда-то вдаль, сквозь кусты сирени за оградой. Рядом, в цветочном киоске, седая старушка расставляла в вазе гвоздики и вывешивала миртовые венки. Она с надеждой поглядела на стоявших неподалеку мужчину и женщину, но те не обращали внимания на ее товар. Они смотрели за больничную ограду и не проявляли намерения купить цветы или венок.
Подъехал еще один троллейбус, и из него выскочила улыбающаяся Крузе с большим букетом роз.
— Пойдемте, передадим цветы, пусть знают, что мы были!
— Послать цветы… это мы всегда успеем, — задумчиво отозвалась Гарша.
Из калитки вышла Кристина Эгле с Янелисом. Кристина ничего не сказала, только широко улыбнулась. Янелис с разбегу подпрыгнул, сорвал с липы пучок листьев. Просто так — ему хотелось прыгать.
Гарша взяла Янелиса за локоть и с волнением заглянула ему в глаза.
— Берсон велел передать, что все идет благополучно. Завтра можно навестить, — сказал юноша и побежал к троллейбусу.
Гарша и Мурашка улыбнулись друг другу, а Крузе быстро пошла в проходную передать цветы.
Герта полулежала на подушках. Одна рука у нее была на перевязи, чтобы перерезанные мышцы спины не испытывали нагрузки. Руки Эгле лежали поверх одеяла. Грудь перебинтована. В палату изредка наведывалась няня, подавала питье, смотрела, не залетела ли в палату муха — Герта сама даже мухи отогнать не могла. Потом Герта попросила няню причесать ее и показать зеркало. А еще позже няня принесла розы.
Эгле разделил букет пополам.
— Отнесите цветы тем здоровякам. Скажите, мол, из санатория; они и в самом деле из санаторского сада.
После операции трое плотовщиков лежали в постели без движения. Когда санитарка принесла розы, Вагулис быстро сунул под подушку порожнюю бутылочку, которую они ухитрились припрятать даже в операционной и доставить назад в палату.
— Это вам из санатория, — подала цветы Вагулису санитарка и вышла из палаты.
— А куда же мы их поставим? Единственная пустая посуда — вот эта. — И Вагулис извлек из-под подушки порожнюю четвертинку.
— Сейчас будет, — стрельнул глазами Гребзде и нажал кнопку звонка. Вошла няня.
Гребзде приподнялся на локте.