— Да, этот странный мужик вытащил меня к тебе…
— Лучше поговорим об этом в машине.
Предложение Александра показалось верным, и мы все уселись в салон, закрыв двери.
— Венедикт, видишь ли… — его голос не дрожит. Он снова ведет себя уверенно и слишком спокойно. Железная уверенность. — Ваш отец задолжал мне десять миллионов долларов. И в уплату долга, он отдал Анжелику.
Его голос смолк. А я снова ощутила злобу и дискомфорт. Ненависть не прошла, но усилилась. Я отвернулась к окну. Смотреть брату в глаза сейчас точно не смогу. Расплачусь.
Брат заговорил не сразу. Видимо, ему тоже нужно время чтобы все осознать. Он тяжело вздохнул, покачал головой, и попросил разрешение закурить.
Александр не возражал. Да и я тоже. Бросила виноватый взгляд в отражение одного из зеркал. Венедикт зажег огонек серебристой зажигалки, и прикурил белую сигарету. Открыл окно справа от себя. Сделал три затяжки и выдохнул.
— Ебаный ублюдок… — вполголоса выругался старший брат, продолжая курить.
9. Все так просто?..
Анжелика
Я снова виновато отвела от брата взгляд. Мне стало казаться что я сама это все устроила, и теперь получу от родного человека выговор.
Венедикт сделал еще две затяжки. Внезапно рассмеялся.
— Ребят, да вы решили меня разыграть! — он выкинул недокуренную сигарету в окно.
— Нет. Никто сейчас не шутит. Все именно так. — с сожалением возразил Александр.
Я кивнула. Понимаю что должна что-нибудь сказать, но не хочу.
Брат подался немного вперед. Положил локти на свои колени и сложил пальцы вместе.
— И что теперь? — в зеркале его отражение не выражает радости. Может злость, или потрясение. — Я должен обрадоваться? Наш отец всю жизнь был занят только собой. На нас ему было плевать. Он назвал причину по которой принял такое больное решение?
— Нет. Если она и была, то унес ее с собой в могилу. Он застрелился. — от слов Александра я поежилась.
Почему-то сейчас, когда снова поднята эта тема, я чувствую себя еще хуже чем вчера. Я не хотела чтобы брат или мама это знали… Но не предусмотрела. И попросив помощи, должна была подготовиться к тому, что эта гадкая тайна всплывет наружу. Не подготовилась. Значит, когда моя мама это узнает, я захочу хорошенько напиться… Или лучше придумать другую ложь?
Венедикт недовольно фыркнул и облокотился о мягкий диван.
— Ладно, что ты будешь делать с моей сестрой?
Его вопрос уколол меня. Я гневно посмотрела на него в зеркало. Зачем такое спрашивать?!
Александр усмехнулся: — Женюсь на Анжелике. Сделаю ее жизнь лучше. Она не виновата в такой жестокой участи. Понимая весь беспредел происходящего, наведу достойный порядок.
Он замолчал, но его голос все еще висит в воздухе. Вернее в моих ушах. Это предложение? Когда он решил жениться на мне? После нашей бурной ночи, или до нее?
Я поочередно посмотрела на мужчин. Они смотрят друг другу в глаза через зеркало. Будто мысленно о чем-то договариваются. И первым отвел взгляд мой брат.
— Если ты не окажешься последним подонком, я не буду препятствовать вашему счастью. Но если ты причинишь вред Анжелике, ты ее больше никогда не увидишь.
Брат сказал это как предупреждение. Я никогда прежде не слышала чтобы он обращался в таком тоне.
Александр мягко улыбнулся: — Анжелика не будет страдать.
В тот момент мне показалось что меня здесь нет. И эти двое общаются и договариваются о моем будущем, не спрашивая моего мнения. Раздражает? Именно.
— Мальчики, не надо вести беседу так, будто я ничего не слышу. Я могу и сбежать… — попыталась пошутить. Конечно я не сбегу.
— Я тебе в этом помогу! — брат подмигнул мне.
И стало понятно что обстановка разряжена. Почти. В атмосфере авто зависла некая недосказанность. Будто мужчины знают что-то, чего не знаю я…
Глупости. Мой брат видит Александра впервые, так же как я. Не стоит задумываться о том, чего не может быть.
Мотор зарычал. И кадиллак тронулся с места.
— Куда мы? — я должна попросить Александра отвезти брата в больницу.
— Я отвезу Венедикта к одному своему хорошему другу. Он позаботиться. — ответил.
— Надеюсь меня там накормят? А то жрать хочется так, что готов отрывать обшивку кресел твоего шикарного авто! — усмехнулся старший брат.
— Он позаботиться о тебе. Вернее она.
Короткий ответ взбудоражил меня. А Венедикт немного повеселел.
— Она… — сам себе буркнул он. — Это хорошо. От женского общества я не откажусь!
— Венедикт, ты идиот… — рассмеялась я. Когда брат говорил в подобной манере, выражая пошлые мысли игрой бровями, мне всегда становилось смешно.
Он не ответил. Только подмигнул мне. И развалился на диване.