5 декабря из Таганрога в Тульчин выезжает генерал-лейтенант Александр Чернышев, имея от Дибича указание разобраться во всем на месте. Больше всего Дибича и Чернышева интересует личность командира Вятского полка полковника Пестеля — главного героя большинства доносов.
10 декабря великий князь Николай Павлович получает пакет из Таганрога от генерала Дибича. Дибич сообщает, что в России существует военный заговор, угрожающий основам империи.
Письмо Федора Вадковского к Пестелю достигает Таганрога. Дибич решает, что, «по мерам, уже принятым против Пестеля, посылка Шервуда к нему была бы излишнею». В тот же день Дибич приказывает полковнику Николаеву арестовать Вадковского.
Генерал-майор Сергей Волконский как исполняющий обязанности дивизионного командира встречает приехавшего в Умань генерал-лейтенанта Чернышева. После того как Чернышев покидает Умань, Волконский письменно информирует Пестеля об «успехах» в деле подготовки революции. Волконский пишет, что может поднять на восстание свою дивизию — за исключением Украинского полка под командой полковника Бурцова. Кроме того, в письме содержится шифр для конспиративной переписки с председателем Директории. В письме нет ни слов о приезде Чернышева — о его «секретной миссии» Волконский не догадался.
11 декабря Чернышев появляется в Тульчине.
Личность 40-летнего генерал-лейтенанта и генерал-адъютанта Александра Ивановича Чернышева, человека, в тяжелом и неравном единоборстве с которым прошли последние месяцы жизни Пестеля, безусловно, заслуживает самого пристального внимания. Окончивший в 1802 году Пажеский корпус и много лет прослуживший в Кавалергардском полку, он был крупным военным разведчиком и удачливым дипломатом, отчаянным храбрецом и честолюбцем. И при этом — в отличие от многих александровских генералов — Чернышев был верным подданным своего монарха.
В 1810–1812 годах Чернышев, тогда полковник, фактически выполнял в Париже функции резидента русской разведки. Официально числясь в должности адъютанта императора Александра I, осуществлявшего связь своего монарха с императором Франции, он завербовал агентов из числа служащих наполеоновского Главного штаба и регулярно сообщал в Петербург данные о численности и дислокации французских войск. В феврале 1812 года Чернышев был разоблачен французской полицией и, чудом избежав ареста, уехал в Россию; после возвращения был послан в Стокгольм, где выполнял сложные дипломатические поручения императора.
Участвуя в Отечественной войне, Чернышев очень быстро получил чин генерал-майора. Командуя небольшими летучими отрядами, действовал в основном в тылу врага, занимался тактической разведкой. В ноябре 1812 года, предприняв дерзкий рейд по неприятельским тылам, силой освободил из французского плена российского генерала Винценгероде. В заграничных походах Чернышев получил чин генерал-лейтенанта.
После войны Чернышев — доверенное лицо императора. Он участвовал в работе конгрессов Священного союза в Вене и Вероне, осенью 1825 года был одним из тех, кто сопровождал Александра I в последнюю поездку в Таганрог.
Военная, дипломатическая и разведывательная деятельность генерал-лейтенанта принесла ему популярность в глазах современников. Так, арестованный майор Лорер, отправляя из тюрьмы Чернышеву одно из своих «покаянных» писем и пытаясь его «разжалобить», писал: «Всем известны те подвиги и заслуги, кои вы оказали государю и нашему отечеству».
Однако среди современников Чернышев славился не только своими подвигами, но и крайней жестокостью. Так, например, в 1820 году он утопил в крови крестьянское восстание в Екатеринославской губернии и на Дону. Тогда же он получил и первый опыт деятельности следователя: «В течение шести недель Чернышев окончил все следственные и судные дела и привел приговоры в исполнение, не оставя местному начальству ни малейшей заботы отыскивать виновных, следовать и судить их».
При этом Чернышев был человеком совершенно аморальным. Свидетельство тому — известная история 1826 года, когда он заявил претензии на имущество своего осужденного дальнего родственника, кавалергардского ротмистра графа Захара Чернышева. Современники считали, что именно генерал-лейтенант добился для ротмистра — члена петербургского филиала Южного общества — сурового каторжного приговора. И замечали, что одежда жертвы всегда поступает в собственность палачу. Претензии генерала не были удовлетворены: они не могли не показаться неприличными даже правительству.
Именно этот человек — опытный, аморальный и жестокий разведчик и следователь — в итоге сорвал планы Пестеля.
Когда Чернышев приехал в Тульчин, главнокомандующего в главной квартире не оказалось — он уехал в свое имение. За Витгенштейном был немедленно послан курьер.
Согласно официальному рапорту Чернышева Дибичу, до приезда главнокомандующего генерал-лейтенант не открывал начальнику армейского штаба причину своего появления в Тульчине. Вообще Чернышев уверял всех в штабе, что цель его поездки — Варшава, в Тульчин же он заехал «по дороге».
Однако факты свидетельствуют, что Чернышев все же не сумел полностью удержать в тайне свою миссию.
В день приезда Чернышева, 11 декабря, в тульчинской квартире генерал-интенданта Юшневского появляется некий «неизвестный», который передает ему записку примерно следующего содержания: «Капитан Майборода сделал донос государю о тайном обществе, и генерал-адъютант Чернышев привез от начальника Главного штаба барона Дибича к главнокомандующему 2-ю армиею список с именами 80-ти членов сего общества; потому и должно ожидать дальнейших арестований».
Сведения, попавшие в руки Юшневскому, оказались не вполне точными. В частности, у Чернышева еще не было никакого «списка» заговорщиков, тем более из 80 фамилий. Но эта записка давала членам общества возможность приготовиться к предстоящим арестам и, в частности, уничтожить свои бумаги.
Юшневский показал на следствии, что до ареста Пестеля он никому об этой записке не рассказывал, а потом поставил в известность о ней некоторых членов Тульчинской управы. Показание это недостоверно.
Майор Лорер утверждал в мемуарах, что сведения о цели приезда Чернышева его командир получил задолго до ареста от специально приехавших из Тульчина квартирмейстерских офицеров — поручиков Крюкова и Черкасова. Кроме того, миссия Чернышева в этих воспоминаниях описана так же, как и в полученной Юшневским записке. С той же характерной ошибкой — по поводу наличия у генерал-лейтенанта «списка», по которому он якобы собирался арестовывать заговорщиков.
Очевидно, что Юшневский через квартирмейстеров нашел возможность предупредить Пестеля — и председатель Директории с помощью того же Лорера занялся сожжением своих бумаг. Лорер вспоминал, что для уничтожения компрометирующих документов потребовалась целая ночь. Историки впоследствии сокрушались: в эту ночь погибло так много документов по истории тайных обществ! По итогам проведенного впоследствии обыска в доме Пестеля не было обнаружено ни одного противозаконного документа.
12 декабря из Варшавы в Петербург прибывает курьер с еще одним письмом Константина Павловича. Цесаревич еще раз — в резких и решительных выражениях, не допускающих опубликования, — подтверждает свой отказ от трона, но снова не дает официального манифеста по поводу собственного отречения. Николай принимает решение занять престол.
В Тульчин возвращается граф Витгенштейн. Можно только догадываться, как произошла встреча Чернышева с Витгенштейном и как главнокомандующий, не имевший никакого представления о заговоре и безгранично веривший своему бывшему адъютанту, принял известие о необходимости его немедленного ареста. Действия главнокомандующего в эти трагические дни свидетельствуют: он пытался спасти своих подчиненных — тех, кого только было можно. Но спасти Пестеля было, конечно, уже нереально.
Зато Киселев, которого тоже в конце концов пригласили в комиссию по раскрытию заговора, стал верным помощником Чернышева. В рапорте Дибичу в Таганрог Чернышев сообщал, что Киселев в лицо обвинил главнокомандующего в нерасторопности, в том, что именно благодаря его попустительству заговор пустил корни в армии. Тем самым начальник штаба заработал доверие со стороны Чернышева.