Мы вспомнили об этом, чтобы понять кажущиеся бессмысленными шутовские церковные игрища, и ничего похожего этому не было в истории культуры.
А теперь заглянем внутрь Реймского кафедрального собора, этого чуда средневековой архитектуры, за столетия пропахнувшего тяжелым ароматом воскурений. Перед главным алтарем идет служба, только служит не обычный священник, а шутейный епископ (Episcopus Stultus). Дьяконы с помощниками избраны из своих же, так что всю эту торжественную шумиху они и режиссируют.
Шутейный епископ в полном церковном облачении служит мессу, но что за сумасбродное столпотворение вкруг него! Страшные рожи масок, ряженные в шкуры медведя, волка, прочих диких зверей; молоденькие попики так и вовсе нагишом, прочая поповская гильдия, вырядившись в женское платье, трясет бедрами словом, разухабистое святочное мужское стадо.
Развеселая толчея целых три дня, с 26-го по 28 декабря, взрывала тишину не только Реймского собора, но многих других храмов Франции. Праздник дураков отмечали и во многих других местах, только местные обычаи придавали им особый местный колорит.
Вообще высшей точкой веселья были прибаутки шутейного епископа, едко высмеивающего высшее духовенство. Пока он со всей серьезностью служил перед алтарем, верующие «дураки» сбивались в хор и горлопанили светские песни. Другие, рассевшись на алтарных ступеньках, играли в карты, в кости, закусывали колбасой. В кадиле вместо ладана зажигали обрезки старых подошв и размахивали им перед епископом, чтобы дым чадил ему прямо в нос. С окончанием службы разгульная орава вываливалась на улицы, вскакивала на груженые навозом телеги и грохотала на них по городу, обстреливая собравшихся зевак комьями конского навоза.
В Антибе новички-послушники тоже умели гульнуть. Надев драные рясы наизнанку, усаживались на монастырских хорах, нацепив на нос огромные очки, вместо стекол в которых таращилась апельсиновая корка. В руках держали перевернутые молитвенники и делали вид, будто читают по ним, только вместо того бормотали всякую несуразицу.
В Вивьере у шутейного епископа был еще и бродячий поп с сумой. Когда служба заканчивалась, он требовал тишины: «Silete, silete, silentium habete!» Шум стихал, епископ благословлял собрание, а бродячий поп объявлял всеобщее отпущение грехов такой формулой: «Monseigneur епископ шлет вам полную корзину отпущения грехов и просит Господа ниспослать вам болячек в достославные печенки».
Другую формулу так и распирал своеобразный средневековый юмор: «Monseigneur сим посылает вам зубной болести на двадцать корзин и прочие красные дары, средь оных облезлой клячи хвост».
Дневной кутеж переливался в вечерний загул. Именно переливался: вино бочонками лилось в дьяконские глотки. Как во французском каламбуре: Fête des sous-diacres, то есть «праздник псевдодьяконов», это и было официальное название праздника, в устах народа оно превратилось в похожее по звучанию Fête des saouls diacres, то есть праздник пьяных дьяконов.
Высшему клиру, конечно, хотелось бы оттащить от алтаря шутейного епископа, подрывавшего авторитет высшего духо-венства. Оно мобилизовало церковные л светские авторитеты, и, как я уже говорил, в 1444 году организовало обсуждение на теологическом факультете Парижского университета. Однако народ встал горой за рядовое духовенство, упрямо цепляясь за святочный маскарад, и малое число умных не справилось с тьмой дураков. Вплоть до начала XVI века во многих французских провинциях сохранялся обычай декабрьского карнавала, пока с большим трудом дураков удалось вытеснить из церквей на улицу. Там они продолжали резвиться и дальше как шутейные компании.
Я остановился на том, что дураки оказались вытесненными из церквей на улицы.
По всей Франции подняло головы ряженное в шутовские колпаки с бубенцами общество, кокетничавшее названием «дураки».
Получила известность «Компания дижонской дурацкой матери», которая, впрочем, присутствовала только в изображении на знамени объединения как женский образ, обвешанный бубенцами и прочими шутовскими аксессуарами.
Вокруг предводителя собирался дурашливый двор, шутейное подобие феодальных дворов.
Был там свой канцлер, главный егерь, главный сокольничий, главный конюший, главный виночерпий, главный стольник, главный… И прочие сановные чины, и все как один — шуты.