ФРАНК. А что ты сказала?
КАТАРИНА. Да ничего… Целую. (Берет его за руку, любовно держит.) Вы тоже говорите «Целую»?
ЙЕННА. «Целую»?
КАТАРИНА. Когда прощаетесь по телефону?
ЙЕННА мотает головой.
Я сразу начинаю волноваться… Если мы не говорим друг другу «Целую» на прощанье, то это значит, что что-то не в порядке. Правда, Франк?
ФРАНК кивает. Нюхает свою руку. Рука пахнет КАТАРИНОЙ.
ТОМАС. Какой отличный виски.
КАТАРИНА. Я всегда жду до последнего… и если Франк вешает трубку и не говорит «Целую», то мне сразу плохо.
ФРАНК (довольный). Нравится?
КАТАРИНА. Ты должен до самой нашей смерти говорить мне «Целую».
ТОМАС. Превосходный… Что это за марка?
КАТАРИНА. Где мой джин?
ЙЕННА. Мне кажется, все виски одинаковые на вкус.
ТОМАС. Нет, они совсем разные.
ЙЕННА. Ну не знаю.
Пауза.
Это правда? Твоя мама…
ФРАНК. Давайте я приготовлю кофе. Моя мама?..
ЙЕННА. Она правда лежит в пакете в коридоре?
ФРАНК. Да.
ЙЕННА. Не может быть.
ФРАНК. Похоронена, но не умерла. Как говорится. Вернее, кремирована, но не умерла.
ЙЕННА. Странно как-то, нет?
ФРАНК. Что именно?
ЙЕННА. Но вы же не будете ее там держать?
ФРАНК. Мой брат приедет завтра со своей женой, и мы поедем на Северное кладбище и закопаем ее.
ФРАНК наклоняется, прислушивается к телефону.
Мы с братом и его женой.
КАТАРИНА (берет сигарету из нагрудного кармана ФРАНКА). Я так понимаю, я с вами не еду?
ФРАНК. Из похоронного бюро прислали пакет. Я просто забрал ее на почте. Она была такой маленькой — очень удобно. Хотите посмотреть?
ФРАНК идет к коридору.
ЙЕННА. Ой. Да нет уж. (Задирает все время юбку, обнажая одну ногу.)
ФРАНК. Это просто прах.
Пауза.
КАТАРИНА. В воскресенье я поеду за город, к моей маме.
ФРАНК. Как хорошо.
КАТАРИНА. Господи.
КАТАРИНА наклоняется вперед, прикуривает у ТОМАСА, говорит «спасибо», не успев прикурить. ФРАНК ставит пакет перед дверью в туалет.
ФРАНК. Зачем ты отрываешь фильтр?
КАТАРИНА. Мне просто надо туда съездить… что ты говоришь?
ФРАНК (садясь на диван рядом с КАТАРИНОЙ). Я спросил, почему ты отрываешь фильтр от сигарет с фильтром? Почему ты не покупаешь сигареты без фильтра, если ты все равно отрываешь фильтр? Не понимаю. Зачем ты так делаешь?
КАТАРИНА. Надо находить объяснение всему, что мы делаем?
ЙЕННА (держит себя за грудь). Ой, снова пора.
ТОМАС. Что такое?
ЙЕННА. С ума сойти.
Пауза.
Как вы думаете, ничего, что я пью алкоголь, если я кормлю? (Щупает грудь.) Из меня течет.
ФРАНК. Течет?
ЙЕННА. Ой, да.
Пауза.
ФРАНК. И как ощущение?
ЙЕННА. Мне надо в туалет.
ФРАНК. Да, конечно, пожалуйста. (Встает.) Знаешь где?
ЙЕННА умоляюще смотрит на ТОМАСА, обреченно вздыхает.
ЙЕННА. Что ты говоришь?
ТОМАС. Ничего. Не доставай людей.
ЙЕННА (подавленно). Не буду, я просто выйду.
ЙЕННА идет в туалет, прижимаясь к стене, чтобы держаться подальше от предполагаемой урны.
ФРАНК садится.
ТОМАС. Что она имела в виду?
ФРАНК. Как прекрасно.
КАТАРИНА. Что такого прекрасного?
ФРАНК. Женщина, у которой течет из груди. Что скажешь, Томас?
ТОМАС (похоже, ему это кажется скорее отвратительным, похоже, его тяготит слабость ЙЕННЫ). Должно пройти время.
ФРАНК. Что именно?
ТОМАС. Чтобы женщина снова стала красивой.
КАТАРИНА. Красивой?.. То есть?
ТОМАС. Ну прежде чем все нормализуется, прежде чем тело будет устроено как обычно, ну не знаю, как сказать. У нас больше не будет детей. (Будничным голосом.) Стоит мне лечь в постель, как она уже беременная. (Эта мысль ему, похоже, нравится.)