Это мой дом. Это мой дом, я сказал. (ТОМАСУ.) Понимаешь, сегодня должен был приехать ночевать мой брат со своей женой. Завтра у нас предание земле. Моя мама умерла. Я в ответе за ее прах. Он там. Вы не поняли? Это — чересчур. Некоторые вещи просто нельзя делать. (Подходит к КАТАРИНЕ.) Хватит. Это надо прекратить. Достаточно уже. Разве нет? Довольно, Катарина.
КАТАРИНА. Оставь меня в покое.
ФРАНК. Подумай о маме.
КАТАРИНА. Не прикасайся ко мне.
ФРАНК. Почему ты так говоришь? Я и не думаю тебя трогать.
КАТАРИНА. Нет, ты пытаешься.
ФРАНК. Я стараюсь быть приветливым.
КАТАРИНА. Можешь засунуть свою приветливость в I задницу. Мне она не нужна.
ФРАНК. Не нужна?
КАТАРИНА. Нет.
ФРАНК. Ну ладно. (ТОМАСУ с улыбкой.) Наверное, можно подумать, что мы разводимся шестнадцатый раз. Прости уж. Ты нашел что искал?
Пауза.
На твоем месте я бы сходил домой и проверил, все ли с ней олрайт… Мне кажется, вокруг нее царит какая-то удивительная атмосфера. Может, она слишком много спит, я имею в виду, слишком мало? Нехорошо как-то, что она два раза за ночь роняет ребенка. Конечно, опаснее уронить взрослого человека — но с детьми это может войти в привычку… Хочешь, я вместо тебя спущусь и посмотрю, что там? Ты не против?
Пауза.
Спущусь, поговорю с ней. Ей, может быть, надо с кем-нибудь поговорить. Она, может быть, решила, что она нам не нравится. Пойду спущусь.
КАТАРИНА. Давай.
ФРАНК. Пусть подумает о чем-нибудь другом… Раз никто другой этого не делает. Раз никто другой этого не делает, говорю… (КАТАРИНЕ, которая выходит на кухню.) Я видел у мужчин грудь побольше. Хотя нет. Не так уж и весело… Я, пожалуй, налью себе еще чего-нибудь. Почему бы мне не напиться. А?.. Завтра все равно ведь… Что у меня завтра? (Выходит на кухню, поднимает с полу цветы и протягивает их КАТАРИНЕ.) Возьми, дорогая. (Гладит ее по спине.) Ты не замерзнешь?
КАТАРИНА берет цветы.
Еще совсем недавно мы стояли тут и говорили друг другу «я люблю тебя».
КАТАРИНА. Это было давно.
ФРАНК. Но кажется, что совсем недавно.
КАТАРИНА тычет цветы ФРАНКУ в лицо.
С дверью ты уже попробовала. Попробуй теперь с окном. Почему ты не хочешь выброситься, как жена Модильяни.
КАТАРИНА. Она это сделала из-за любви.
ФРАНК (ТОМАСУ). У нас нет никаких других выразительных средств. Это ужасно. Нам надо было расстаться вовремя. Нам стоило бы сходить к семейному психотерапевту. Хотя мы уже ходили. Даже не знаю, что нам надо было бы сделать. Мне надо было бы просто уйти. Если бы я только не так устал.
КАТАРИНА. Давай.
ФРАНК. Куда?
Пауза.
Куда?
КАТАРИНА. В неотложку?
ФРАНК. Там меня тоже никто не ждет… Было бы к кому пойти, все равно к кому.
КАТАРИНА. Захвати с собой урну.
ФРАНК. Что ты сказала?
КАТАРИНА. Захвати с собой урну.
ФРАНК. Да, захвачу. Думаешь, я бы ее тут оставил?
КАТАРИНА. Иди вниз, к Йенне. У нее такие сиськи, что их хватит с головой.
ФРАНК. Что ты сказала? (ТОМАСУ.) Как она смеет так говорить про твою бедную жену? Ты не возмущен?
КАТАРИНА. Томас знает, о чем я.
ФРАНК. Правда?
КАТАРИНА. Он очень хорошо понимает, почему я так говорю. (Смеется.) Ну иди. Все равно у вас ничего не случится… Она считает тебя ужасным.
ФРАНК. Никуда я не пойду. Я остаюсь здесь.
Пауза.
Никуда я не пойду. Я остаюсь здесь, я сказал.
КАТАРИНА. Ну конечно. Ну конечно. Ну конечно.
ФРАНК. Да.
Пауза.
Именно. Это моя квартира. Я за нее плачу.
КАТАРИНА. Идиот, что ты делаешь с рукавами!
ТОМАС. Какими рукавами?
КАТАРИНА. Посмотри на него. (Смотрят на ТОМАСА. ТОМАС ничего не понимает.) Посмотри, как он растягивает рукава, как все сумасшедшие, которые теряют рассудок, натягивает на всю руку, пока только не остаются видны кончики пальцев. Это значит все, человек болен. Значит, пора вызывать 90 000.
ТОМАС. Я об этом не подумал.
ФРАНК (включает магнитофон. Итальянская певица). Но Катарина подумала об этом. Она все время об этом думает.