Антуан. Постойте, мне кажется, я знаю, я пойду с вами. Идем, малыш.
Уходит с Пьеро и с горничной. Ноэль остается один; видно, что он не находит себе места. Возвращается Антуан.
Антуан. Это было нехитрым делом.
Ноэль. Но надо знать, где что лежит… Я никогда не знал таких вещей.
Антуан. Да брось!
Ноэль. Уверяю тебя… Жаль, однако, что у тебя нет ребятишек, собственных. Я понимаю, что эти — почти как твои. Но все-таки… это не совсем то же самое. Все, что меня выводит из себя, тебе кажется восхитительным. Заставлять их показывать язык, водить на прогулку, рассказывать им всякие истории, и еще бог знает что. (Сдавленным, почти срывающимся голосом.) Правда, мне кажется, теперь бы меня это уже так не раздражало.
Антуан. Ноэль!
Ноэль. Поверь, это все же не так легко проглотить. Но, в конце концов, довольно заниматься мной. Сейчас речь о тебе. (Решительно.) Дружище, тебе надо жениться на малышке Гребо. Тут не может быть сомнений, ни с какой точки зрения; в общем, это удача, такой партией не пренебрегают… О, я не говорю, что ей не повезло, — и все же…
Антуан. Но здесь есть масса вещей, которые следует принять во внимание, поверь мне.
Ноэль. Что именно? Ты имеешь в виду Жироманьи? Ну, так в Жироманьи отличный климат, он тебя поставит на ноги! Ты еще не в том возрасте, когда человек боится перемены мест.
Антуан. Нет, конечно.
Ноэль. Мама страстно жаждет этого, она мне за эти дни все уши прожужжала. О Монике я не говорю — она все повторяет вслед за мамой.
Антуан. И тем не менее я не решился бы оставить их совсем одних; ты себе не представляешь, до чего они склонны терять голову из-за ерунды. Для меня это в какой-то мере — проблема совести…
Ноэль. Сильно преувеличенная. К тому же, если они не переносят одиночества, пусть переселяются в Жироманьи.
Антуан. Но нужно поставить себя и на место молодой девушки: я не уверен, что ей хотелось бы…
Ноэль. Предоставь ей решать; увидим, колеблется ли она.
Антуан. И потом, в мамином возрасте…
Ноэль. Но повторяю тебе; мама будет безутешна, если дело не выгорит.
Антуан. Ну и выражения у тебя!
Ноэль. Я употребляю те, что приходят на ум, и не собираюсь утруждать мозги в поисках выражений, которые удовлетворили бы твою деликатность. Нет, это все — не причины. А что касается Жанны и детей…
Антуан. Что?
Ноэль. Я говорю: что касается Жанны и детей, то если мама и Моника будут в Жироманьи с вами… наконец, в любом случае… после войны…
Антуан (стараясь придать тону как можно большую естественность). Но, Ноэль, ты же будешь здесь в это время!
Ноэль. Я? Очень возможно, что я буду гнить в какой-нибудь воронке от снаряда…
Антуан. Ноэль! Ты вернешься!
Ноэль (бесцветным голосом). Не стоит слишком рассчитывать на это. И потом, ты сам… то, как ты обращаешься с Жанной… о, успокойся, у меня нет подозрений, я не круглый идиот… Вчера мне это впервые бросилось в глаза. Надо же — обратить внимание на эти вещи только в конце отпуска! Но ведь по приезде — другие заботы. А когда уже катишься по наклонной…
Антуан (с тревогой). Но, бог мой, что ты имеешь в виду?
Ноэль. Ты меня очень хорошо понимаешь… Во всем — что-то предупредительное, доверительное. Никакой влюбленности — повторяю, я меньше всего подразумеваю это… может быть даже, мне в этом случае было бы не так тяжело; словом, не знаю… Нет, серьезный друг; тот, кто приготовился утешать. А с малышами… и еще хуже. Вспомни — хотя бы сейчас, когда пришла эта девушка: купальный халат… (Не может продолжать.)
Антуан (упавшим голосом). Но как я должен был поступить?
Ноэль. Очевидно же, что на таком пути… рано или поздно это случится. Я не знаю, думаете ли вы об этом. Должно быть, да. Возможно даже, вы об этом говорите.
Антуан. Ноэль, клянусь тебе…
Ноэль. Для меня это ничего не меняет. Но только… надо бы тебе жениться на крошке Гребо. Пойду, взгляну на малыша в ванной. (Уходит.)