М а т р е н а. И горе свое принес, будто у нас горя мало…
Л ю б а в а. Мало-много — не в том суть, мама. Совсем не в том…
М а т р е н а. Тоскливо мне что-то. Под сердцем сосет. А он еще тоски нагоняет.
Л ю б а в а. Мечется, плачет… Ах, бедняга! Эй, не задень за каланчу!
М а т р е н а. Заденет — песне конец. Ну, чего расстонался? Нету ее, журавушки-то! Нету! В прошлом году сгинула.
Л ю б а в а. Возьми меня, горюн! Полечу… Возьми! Вдвоем веселее.
М а т р е н а (уловив смену ее состояния). Давай-ка поплачем, дочь. Давай поплачем.
Л ю б а в а (качает головой, а слезы текут, текут). Нет, видно, не летать мне журавушкой.
М а т р е н а (гладит ее растрепанные волосы сухою жесткой ладошкой). Зачем, Любава? Земля-то для нас. Вот и ходи по земле.
И в а н. На болоте затишье. Устали птицы после долгого перелета. А этот все еще носится, зовет подружку.
Выстрел. Загомонила, взроптала птичья стая и снялась с облюбованного места.
Матрена и Любава кинулись на звук выстрела. Любава первой подбежала к искалеченной груде перьев. Еще недавно это была красивая, гордая птица. Беспомощно, словно цветок на сломанном стебле, завернута голова. Неестественно выгнуты крылья. Сердце пока колеблется…
Л ю б а в а. Жив еще… бьется сердечко!
М а т р е н а. Глохнет. Вон и глаза потускнели. Сердце не маятник, не раскачаешь.
Л ю б а в а. Не дрогнула рука у кого-то.
Входит М и т я Д у т ы ш. Он с ружьем.
М и т я. Чо сцапала? Не для тебя подстрелил. Перо-то председательше на перину. (Глумливо подмигнув.)
Л ю б а в а (яростно опечатав его по щеке). Нна, нна, погань!
М и т я (клацнув затвором). Уг-гроблю-ю!
Любава, впадая в неистовство, бьет его справа, слева. М и т я, кинув ружье, убегает. Уходит и М а т р е н а.
И в а н. Это встреча-прощание. Ею закончится наша история…
ЧАСТЬ ПЕРВАЯ
Застолье. Провожают новобранцев. Вокруг стола в с е д е й с т в у ю щ и е л и ц а. Тосты. Молодежь поет одну за другой веселые песни. И в а н в стороне. Тут он лет на десять моложе.
И в а н. Деревня наша — Чалдонка, колхоз «Заря». Только на моей памяти раз восемь менялись в «Заре» председатели. Сколько раз менялись, столько же раз переносили правление колхоза из Чалдонки в Локтанову, в соседнюю бригаду. И наоборот. Смотря по тому, откуда родом был председатель: отзвуки давнего соперничества деревень, которые ни в чем не желали уступать. Раньше, бывало, ссорились по всякому поводу, увечили друг друга, бороды драли. Теперь присмирели. Времена изменились. Да и молодежи, вспыхивающей как порох, поубавилось. В двух бригадах едва ли полтора десятка парней наберется: миграция. От этой миграции у многих председателей мигрень разыгрывалась. И жить стали лучше, а не держатся люди. Школу кончают — в город. В армию уйдут — не воротятся. Вот и из нашей партии новобранцев вряд ли кто вернется в колхоз. Председателем нынче, девятым по счету, мой брат Александр.
Р у ш к и н (врезаясь в песню). Служите там, себя не роняйте. А срок выйдет — домой. Землю надо пахать. И хлеб выращивать надо.
Г а л и н а. Себе-то пореже наливай.
Р у ш к и н. Это я от расстройства. Кадры безвозвратно теряю.
С е р г е й. Пой, ласточка, пой. Мы уйдем — другим петь будешь…
Р у ш к и н. Бегунок! Весь в отца! Тот тоже где-то на стороне удачу ловит.
М и т я. Удача не блоха: в своем вороте не поймаешь. Я вот, примерно сказать, пол-эс-эс-эра изъездил, пока тут корни пустил.
Р у ш к и н. Пустил, а что пользы? Сорняк…
Л и з а в е т а. Переключайтесь! Ребят провожаем.
Г а л и н а. У кого что болит.
С е р г е й (лихо). А я говорю, на Лиговке такие кабаки…
Молодежь подхватывает: «Кабаки…», «Какие кабаки!..»
М а т р е н а. Раньше на проводинах грустное пели. Теперь блажат, ровно на покос едут.
Р у ш к и н. А немногим дальше. Отдежурят три года — и гуляй. Это нашего брата прямо с колес на позиции бросали. Мы с твоим Андрианом еще и винтовки в руках не держали, а попали сразу в пекло.
М и т я. Мне во сне довелось повоевать. А то бы необходимо отличился…
Г а л и н а. Ваня, ты чего там прячешься? Подсаживайся ближе да спой!
М а т р е н а. Петь-то он мастер… Эй вы, глотки драть не устали?