М а р т и н (поет во все горло). «У акулы зубы — клинья, все торчат как напоказ. А у Мэкки только ножик, да и тот укрыт от глаз…». (Заметив доктора Раута, тотчас же умолкает.)
Пауза.
К а д р и (к Мати). А ты, сын, откуда?..
Р а у т. Как попала в эту компанию Анне-Лийз?
М а р т и н. Анне-Лийз — обманщица. Сказала, что отведет нас к хорошим людям, а привела сюда. И сейчас меня начнут здесь четвертовать. Великий инквизитор собственной персоной на месте. Беда, беда, беда! (Замечает Карри.) А кто впустил сюда этого субъекта?
А н н е - Л и й з. Доктор Мартин, мне ужасно стыдно за вас.
Пауза.
К а р р и. Прошу слова… Я увидел, как эта процессия во главе со святым Ионасом шла сюда, горланя божественные песни, и подумал…
К а д р и (к Мати). Неужто тебе ни капельки не стыдно, сын? Пить на улице, при всем честном народе!
К а р р и. По-видимому, Мати довольно основательно проходит практику.
К а д р и. Пьяницей решил стать?
Р а у т. И я не нахожу слов, Мати Кресс. В рабочее время, никому ничего не сказав, уйти из больницы и где-то там пить…
К а р р и. Да уж, разумным этот поступок никак не назовешь.
М а р т и н. При чем тут Мати, инквизиторы? Он же абсолютно трезв! Да, трезв! Я два часа уговаривал его выпить, а он, дурак, ни в какую… Он тащил меня домой, а вы…
К а д р и (к Мати). А ну-ка, дыхни на меня, безобразник… Слышишь — дыхни!
Мати повинуется.
Водкой и впрямь не пахнет…
Пауза.
М а р т и н. Всыпьте теперь ему за то, что он не пьян! Всыпьте как следует, избейте, высеките! Подвергните и его честной и объективной товарищеской критике, задайте и ему хорошую коллективную трепку!.. Но прежде узнайте у этого ягненочка, почему он ушел, не спросившись у своего вожака! Интересно, что он проблеет вам в ответ! Не решаетесь!.. Я знаю, что не решаетесь! Потому что он побьет вас вашими же собственными поступками, о вы, мудрые и надменные врачеватели.
Р а у т. Мати Кресс, что с вами?
М а т и. Ничего.
К а д р и. Говори, парень, набедокурил?
Р а у т. Наоборот! Он ассистировал сегодня при очень серьезной операции и показал себя молодцом.
М а р т и н. Что же ты там делал, дорогой мой Мати?
М а т и. Что положено практиканту: держал корнцанг и помалкивал.
М а р т и н. А почему ты удрал? Скажи это дядям… Скажи!
М а т и. Доктор Раут… Могу я задать вам один довольно неприятный вопрос?
Р а у т. Спрашивайте.
М а т и. Почему вы сегодня не стали оперировать молодую женщину, которая упала с лесов? Она может не дожить до завтра.
Р а у т. Она ни в коем случае не перенесла бы операцию.
М а т и. Испугались — вдруг умрет на столе? Испугались за свою репутацию? Вы попросту побоялись ее оперировать!
Р а у т. О молодость, молодость… Вы, разумеется, не побоялись бы?
М а т и. Да! Я бы не побоялся риска.
Р а у т. Рисковать жизнью другого человека — это вовсе не смелость, это авантюризм. Когда имеешь дело с больным, обязательно задай себе три вопроса. Первый — безусловно ли необходима операция? Второй — возможна ли операция вообще? И третий — нельзя ли все-таки обойтись без операции? Потому что любая операция неизбежно что-то нарушает и разрушает в организме. Вам это понятно?
М а т и. Да, но… возможно, в данном случае быстрое хирургическое вмешательство…
Р а у т. Хирург, а особенно молодой, очень смелый хирург, всегда обязан спросить себя: будь этим больным моя мать или мой отец, сестра, брат, дочь или жена — я и тогда решился бы на столь спешную операцию? И если хирург, серьезно поразмыслив, скажет «да», значит, он трезво взвесил все «за» и «против». Я подумал сегодня: окажись эта молодая женщина моей дочерью, решился бы я оперировать ее в таком состоянии? И твердо ответил себе — нет.
Пауза.
М а р т и н (тихо). Ты это сейчас неплохо аргументировал, старина Раут. В самом деле, совсем неплохо! Запомни, Мати, пусть это будет тебе наукой… Ты рассказал мне обо всем очень путано… а вообще-то ты замечательный парень, замечательный… Анне-Лийз, подойди-ка сюда, встаньте рядом. Ну чем не пара? В самом деле, чудесная пара… Как они подходят друг к другу! Не правда ли, Инга?