Л о к к. До свидания!
К р и й с к уходит.
(Ищет что-то на своем письменном столе.) Я-то думал: что за начальство приехало? А это торговец Крийск…
Мари-Эльтс смотрит в окно.
Где же мой блокнот?.. (Берет коробку конфет, замечает фотографию, читает надпись. Тихо, словно еще не понимая, спрашивает.) Мари-Эльтс… что это? (Кладет карточку в записную книжку.)
Мари-Эльтс по-прежнему смотрит в окно, провожая глазами отъезжающую машину.
(В голосе его боль, стыд, гнев.) Мари-Эльтс?..
М а р и - Э л ь т с (испуганно). Да?.. Что? Что с тобой?
Л о к к (в упор смотрит на нее). Ты… Нет, ничего… опять эта рана на голове… заныла… Ты не видела моего блокнота?
М а р и - Э л ь т с. Господи, как ты напугал меня!.. Легче стало? Блокнот?.. Он в спальне. Только тихо… не разбуди Марике.
Л о к к. Марике?.. Да, разумеется… (Медленно выходит в другую комнату.)
З а н а в е с.
Действие второе
Перед началом сенокоса. Диспетчерская.
Две трети помещения отделены деревянным барьером высотой чуть больше метра. В барьере — проход. На заднике почти во всю стену — схема районов, на ней — три красных кружка, остальные белые. Коммутатор.
Новый главный инженер, К а с к, деловой, озабоченный, говорит по телефону, записывая что-то в диспетчерский журнал. М а й перебирает в шкафу папки с делами, Л о к к с отсутствующим видом глядит в окно. Появляется П и х л а к, проходит за барьер и, сев к столу, начинает работать.
М а й. Что еще? (Трогает Локка за рукав.) Опять ты не слушаешь, Кустас…
Л о к к. Да-да!.. Достань папку «Калевипоэга», заодно вынь и дела «Партизана». Проверяли?
М а й. Да.
Л о к к. Ну как, сходится?
М а й. Полностью. В «Партизане» мы даже меньше записали, чем сделали.
К а с к (в трубку). Повторите последнюю фразу… Не тянет?.. Сдал задний мост?.. Что же делать?.. (Вопросительно смотрит на Локка.)
Л о к к. Эх, черт… Задний мост? (Тихо.) Пусть снимают кабину и бак.
К а с к (в трубку). Снимите кабину и бак.
Л о к к (тихо). Скоро вышлем «летучку».
К а с к. Вышлем «летучку»… Пожалуйста! (Кладет трубку, встает, заменяет один из белых кружков красным, некоторое время с озабоченным видом стоит у схемы.) Дурацкое положение! Считаюсь главным инженером, две недели работаю, а без вас шагу ступить не могу.
Л о к к. Ничего, товарищ Каск. Институт дал вам знания, а за опытом дело не станет. Скоро сами ответите на любой вопрос. Не за горами это время. (Уходит.)
К а с к (к Май). Ваш брат — молодчина! Дело знает! С таким директором любо-дорого работать.
Пихлак вздыхает, начинает выписывать из папок данные. Входит Л а а г е р. Он мрачен.
Л а а г е р. Новых людей на МТС — пруд пруди, а порядки все те же. Шум… треск… Так решений сентябрьского Пленума не выполнить! Юксмяги прогнали, и ты, парень, скоро следом полетишь. Не уйду, пока не расшевелю вас.
К а с к. В чем дело, товарищ Лаагер? Ах да… Вы относительно плуга?.. Все еще не сварен?
Л а а г е р. Говорят, бесполезно, все равно держать не будет.
К а с к. Неверно. Я принес электроды для чугунного литья. Подождите минутку, я схожу посмотрю… Присядьте, пожалуйста.
Л а а г е р. Сказал — постою. Впрочем… (Садится.)
К а с к выходит.
До чего вежливый. Противно даже… Такого и не обругаешь! Когда-то еще из него главный инженер выйдет? Лет пять пройдет…
П и х л а к. Два года… если раньше не убежит. Голова у него хорошая, опыта только маловато. А вообще — нравится?
Л а а г е р. Кто его разберет, уж больно вежлив. Юксмяги — тот орал: «Лаагер, черт!» А этот: «Товарищ Лаагер, прошу…» Ох и прилипчивы такие штуки! Пришел я вчера домой и говорю своей старухе: «Будь добра, Алийде, дорогая, дай мне чистую рубашку». Так она, дуреха, чуть не в рев! Носом шмыгает. «Повтори, говорит, Карла, еще разок». Я, конечно, послал ее куда следует! А все-таки призадумался. Двадцать семь лет живем вместе, а чего только она от меня не наслышалась. Да и не только… (Машет рукой, замолкает.)