М и к к. Велела передать, что… что она тебя крепко любит… только тебя… И попросила меня…
Р о б и. О чем? О чем?.. Говори!
М и к к. Попросила… Сказала, что если ее пошлют еще раз на работу и я окажусь надзирателем, то…
Р о б и. Продолжай.
М и к к. Она сделает попытку бежать, и тогда я должен буду застрелить ее… Но они больше… не выводили… ее… Там и сейчас каждый день расстреливают людей! Женщин, детей… совсем крохотных… Особенно свирепствует этот Раллинг…
Р о б и. Ты слышишь, мама!..
М а р и н а. Да… Я глупая женщина… Даже если мне и суждено потерять тебя — все равно ступай. Ступай и уничтожь этого душегуба.
Р о б и (Микку). Дай свой мундир. Быстро!
Микк поспешно раздевается. Роби забирает его одежду, кладет на стол лист бумаги.
Р о б и. Покажи, где на том берегу проходы в минных полях. Напиши и нарисуй все что надо!
Микк быстро склоняется над бумагой.
Пароль?
М и к к. «Честь фюрера».
Р о б и. «Честь фюрера»?.. (Стучит в дверь.)
Алексиус открывает дверь и выпускает Марину и Роби. Роби достает из шкафа документы немецкого разведчика и оружие.
М а р и н а. Берешь бумаги Микка?
Р о б и. Да.
А л е к с и у с. В гости к Раллингу?
Р о б и. Да. Через полчаса позвонишь командиру полка. Скажешь — лейтенант Лааст велел доложить, что отправился на другой берег на особое задание!
А л е к с и у с. Ясно!
Р о б и. Если я не вернусь через два дня… передай привет ребятам и скажи, чтобы не поминали лихом. Прощайте! (Целует Марину. Уходит.)
Неровная полоса дюн с золотисто-коричневыми стволами высоких сосен. Змеевидные корни тянутся во все стороны и уходят вниз, в природную траншею. Готовый вот-вот обвалиться, вертикальный ее край укреплен плетенкой, сделанной из крепких прутьев. Здесь сооружен хорошо замаскированный наблюдательный пункт командира полка. С о л д а т ы, голые по пояс, сильно загорелые, только что закончили работу. Один лишь Н у р к еще возится, устанавливая стереотрубу.
Черную грозовую тучу, заслонившую небо, прорезает ослепительная молния, и сразу же над головой звонко и грозно прокатывается гром.
Н у р к. Старик громовержец старается…
На противоположном берегу начинается и вскоре стихает ожесточенная винтовочная, автоматная и пулеметная стрельба.
Какая муха их укусила?.. (Смотрит в стереотрубу.) Ничего не видать… словно белая стена на реке. Это уже не ливень, это — потоп.
Т у в и к е (сворачивает самокрутку). Юмбо, перекур!
Появляется О с к а р с узлом под мышкой.
О с к а р. Майора Тармика нет?
А л е к с и у с. Как видишь, нет.
О с к а р. А собирался прийти.
Р у у т (подходит к стереотрубе). Дай-ка я посмотрю… (Смотрит.) Ну и льет! До самой Нарвы — водяная завеса…
С а у л у с. Загасит пожары.
А л е к с и у с. Фашисты сровняли Нарву с землей. Смотреть жутко!
О с к а р. Только ли фашисты?
Т у в и к е. Только! Если б их там не было, разве мы послали бы туда хоть один снаряд.
Р у у т. Пожалуй, это верно… Сегодня четвертый день, как Роби ушел…
А л е к с и у с. Обещал вернуться через два дня, не позже…
С а у л у с. Наверное, зацапали и отправили на тот свет…
О с к а р. Сумасшедший парень! Пуля ждет его и там и тут…
С а у л у с. Да, видно, конец пришел храброму парню…
Раскаты грома слышны уже где-то в стороне. По стволам сосен скользит неожиданно яркое и теплое солнце.
Н у р к (растягивается на песчаном склоне). Ребята, живо на солнышко! (Саулусу, который встал перед ним.) Отчаливай, загородил солнце…
С а у л у с. Что?.. Ты как со старшиной разговариваешь! Я тебе отчалю! Встать! Встать!..
Н у р к (приподнимается). Опять начинаешь?..
С а у л у с. Пойми — иначе нельзя. Ефрейтор Нурк, ты что, отдыхаешь на пляже в Пирита или ведешь бой с врагом на берегу Нарвы?
Н у р к. В настоящий момент я и враг отдыхаем на берегу Нарвы. Один — на одном, другой — на другом.
С а у л у с. Два наряда на уборку помещений за мягкое отношение к смертельному врагу!
Н у р к. Дай два на кухню, будь человеком… там хоть поешь вдоволь!
С а у л у с. Ладно. За торговлю добавим тебе два наряда на кухню. А станешь дальше торговаться, заработаешь еще два, и не на кухню, а… (Зажимает пальцами нос.)