Я н у с уходит. Мать хочет последовать за ним, но отец взглядом останавливает ее.
Ты же сам говорил, дорогой, что одно грубое слово может свести на нет добрые плоды долгой воспитательной работы…
Пауза.
О т е ц. Мне очень жаль… но он, дьявол, вывел меня из себя!
М а т ь. А ты? Сказать сыну в день его рождения «заносчивый наглец» — это не только некорректно, это непорядочно.
О т е ц. Позволь мне самому судить, что порядочно и что непорядочно.
М а т ь. Ну, разумеется, кому, как не тебе, судить об этом.
О т е ц. Ты на что намекаешь?
М а т ь. Я сказала: кому, как не тебе, судить, что порядочно и что непорядочно.
О т е ц. Ты была гораздо вежливее со мной, когда стучала в редакции на машинке. Но с тех пор, как начала заниматься этим парикмахерским делом, твоему зазнайству нет границ.
М а т ь. Прошу поделикатнее, мой дорогой, — я не просто какая-нибудь парикмахерша, я мастер, к которому мечтают попасть известнейшие дамы столицы. И не забывай, что я кормлю семью. Твоего заработка уже давно хватает лишь на твои карманные расходы. Так что, мой дорогой знаток этики или эстетики — прости, я вечно путаю все эти твои мудреные названия, — не забывай о главном… И в благодарность за все это ты мне лжешь.
О т е ц. По-моему, в последнее время я тебе ни разу не солгал.
М а т ь. В последнее время я не старалась разоблачать тебя. Не далее как вчера я обнаружила на заднем сиденье нашей машины следы губной помады… Кого ты катал? Опять какую-нибудь молоденькую поэтессу или восходящую звезду провинциального театра?
О т е ц. Перестань.
М а т ь. И ты ее тискал, да? Ты же любишь тискать женщин.
О т е ц. Ты истеричка, у тебя мания подозрительности.
М а т ь. Значит, я подозреваю ни в чем не повинного? Всю жизнь ты обманывал меня со всякими бабами и девчонками!
О т е ц. Я прошу тебя — перестань.
М а т ь. Покупать машину было последней глупостью… Я неделями не вижу тебя. Только и слышу — опять обхаживал в курортном городке какую-то…
О т е ц. Ты веришь всему, что болтают? (Подходит.) Глупышка, я же люблю только тебя одну. (Улыбается своей много раз проверенной улыбкой, зная, что жена не в силах противостоять ему.)
М а т ь. Врешь. (Однако она уже сдалась и на улыбку мужа невольно отвечает улыбкой.) Только… это по крайней мере хоть приятно слышать… (Прижимается к нему.)
О т е ц. Ну вот… вот ты и опять моя добрая, послушная жена… Да?
М а т ь. Конечно. Но скажи — почему ты такой негодяй по отношению ко мне?
О т е ц. Негодяй? Какого черта…
М а т ь. А разве нет? Пользуешься моими слабостями… А я из сил выбиваюсь, чтобы тебе… и твоим… ох…
О т е ц, которого эти слова неприятно задели, машет рукой и мрачно уходит налево.
(После грустной паузы, улыбаясь.) Янус!.. Янус!
Входит Я н у с.
Я н у с. Ты меня звала, мама? Тебе что-нибудь надо?
М а т ь. Нет, просто я хотела еще раз увидеть своего дорогого мальчика… (Гладит Януса по голове.) Не обижайся на отца… Он в последнее время какой-то странный… Как летит время! Совсем недавно я носила тебя на руках — и вот ты уже взрослый мужчина. Мой маленький Янусик…
Я н у с (прерывает ее). …все еще как ребеночек. Просто стыдно! Один мой приятель недавно отпраздновал свое восемнадцатилетие в ресторане «Виру». Потрясный ужин «а-ля карт», пропустили ледяную «Столичную», сухое шампанское, марочный коньяк, кофе… Откалывали рок, все глазели. Здорово шикарно было!
М а т ь. Дорогое дитя… ты говоришь как старый пьяница: «ледяная «Столичная»… «пропустили»… «сухое шампанское»… «марочный коньяк»!.. Ну и лексикон! Вы и здесь могли бы «откалывать» свой рок. (Заметив, что сыну этот разговор неприятен.) Успеешь еще походить по ресторанам! Я бы не возражала, но ты же знаешь, с отцом лучше сейчас этой темы не касаться.
Я н у с. Не обязательно докладывать ему.
М а т ь. Нет, нет, так нельзя. Обманывать и врать нельзя.
Я н у с. Ты это серьезно?
М а т ь. Серьезно. В нашей семье не принято лгать.
Я н у с (как бы шутливо). Так уж и не принято?
М а т ь (немного неуверенно). Разумеется… нет.
Пауза.
Я н у с. Отец всегда говорит тебе правду?
Пауза.
М а т ь. А ты как думаешь?