Пауза.
М а й. Ты хочешь сказать, что у нее… от тебя?..
Л о к к. Да, я всегда мечтал о семье, о ребенке… И дождался. Пусть хоть все ополчатся, я… Понимаешь?.. У меня будет ребенок, жена, которую я очень люблю. Нет, я поступаю правильно, я чувствую это.
Входит М а р и - Э л ь т с, за ней идет К р и й с к с ящиком макарон.
М а р и - Э л ь т с. Три пачки? Пожалуйста.
М а й (враждебно). Спасибо. Вот деньги.
Л о к к. Май…
Май платит, кладет макароны в сумку.
Май!..
Крийск опирается о хлебный нож на прилавке и внимательно слушает.
М а й. До свидания, Кустас. До свидания, товарищ Пихлак.
Л о к к. Май!..
М а й (останавливается в дверях). Чего тебе?
Л о к к. Немножко вежливости, Май. Хоть попрощайся с Мари-Эльтс, она твоя будущая невестка.
М а й. Слушаюсь, товарищ директор. До свидания, будущая невестка. (Уходит.)
Осень 1953 года. Комната в квартире Кустаса Локка. Старинная простая мебель; чувствуется уют. На стене — ковер. К нему булавками прикреплен генеральный план Линнупетеской МТС.
К у с т а с Л о к к сидит за столом. Обедает без аппетита и время от времени поглядывает на план. М а р и - Э л ь т с с интересом просматривает газеты.
М а р и - Э л ь т с. Наша станция по-прежнему на вполне приличном месте. А осень нынче ужасная… Зарядили дожди.
Л о к к. Заливает. Комбайн вязнет, зерно преет.
М а р и - Э л ь т с. Да…
Л о к к (встает, садится в старое, дедовское кресло с высокой спинкой). Придется все же в «Партизан» наведаться. Обещал.
М а р и - Э л ь т с. Не надо, Кустас. Я сказала в конторе, что ты плохо себя чувствуешь сегодня, старая рана в колене болит, еле ходишь.
Л о к к. Ну зачем? Колено болит не больше, чем в другие дни.
М а р и - Э л ь т с. Ты же знаешь, что я не хочу оставаться дома одна… Да! Ты же знаешь, что у меня голова начинает болеть, честное слово, от одной мысли остаться одной.
Л о к к. Глупышка… Между прочим, говорят, осенью ликвидируют политотделы, пятьдесят четвертый год принесет большие перемены…
М а р и - Э л ь т с. Да ну? Тогда ведь Пихлаку и Паю нечего будет здесь делать. Из-за чего ты повздорил сегодня с Паю?
Л о к к. Из-за Кельдера. Внизу, в Лаулумаа, у Пяхкель, хорошие поля. Вот только несколько больших камней убрать надо. А Кельдер требует, пусть она каждый кубометр камня за пять считает, иначе, говорит, нет смысла убирать. Понимаешь? Жадина, черт! Пяхкель и Рийне Метс — ох и язва, скажу я тебе, — заставили Паю состряпать статью, где и меня продернули. Мол, держу мошенника, который гонит для директора гектары мягкой пахоты. Я возражал, но посуди сама — очень-то не повозражаешь: опять скажут — глушу критику.
М а р и - Э л ь т с. Мошенника?.. Но неужели Кельдер…
Л о к к. Каждый малость комбинирует. Невзлюбил его Пихлак, и все.
М а р и - Э л ь т с. Вообще Пихлак… Начальник отдела должен слушаться директора. А он вечно в твои дела нос сует…
Л о к к. Верно. Но, как ни говори, — политотдел…
М а р и - Э л ь т с. Он только начальник отдела МТС, а ты — ее директор. (Забирается к нему на колени.) Мой суровый, мой неумолимый, мой собственный директор… я тебя не боюсь! Ты любишь свою Мари-Эльтс?
Л о к к. Очень… (Целует ее.)
М а р и - Э л ь т с. Нет, нет. Кустас, вдруг кто-нибудь войдет… Скажи, ты можешь жить без меня?
Л о к к. Без тебя? Не могу! Ты для меня все… Теперь довольна?
М а р и - Э л ь т с. Да. Видишь, как хорошо дома… а ты хмурился, почему я тебя не пускаю в такую ужасную погоду! Я бы умерла тут с тоски. Неужели ты хотел этого? Знаешь что? Спроси меня о чем хочешь — я разрешаю.
Л о к к. И спрошу! Не начнешь ли ты… мало-помалу учиться дальше?
М а р и - Э л ь т с. О господи… и как тебе не надоело? Ну, не сердись… Решим, Кустас, вот как: зимой возьмусь за книжки. От стола не отойду. А сейчас такие дожди, и у тебя уйма забот — я лучше помогу тебе… Еще спроси! О другом… Ну, о чем-нибудь только нашем, серьезном — о любви или еще о чем… чтоб я поломала голову! Понимаешь?
Л о к к. Хорошо… (Помолчав.) Скажи, Мари-Эльтс, почему ты вышла за меня замуж? Только из-за ребенка, чтоб у него был отец?
М а р и - Э л ь т с (после короткой паузы, глухо). Это… это очень странный вопрос.