Л о к к (глядит в окно). Куда это бензозаправщик пошел?
М а й. В совхоз «Калемаа». Ты же им вчера вечером обещал.
Л о к к. Ах да… Что за чертовщина с этим сцеплением!..
М а р и - Э л ь т с. Вот видишь, ты им помогаешь, а они тебе — нет.
М а й. Кустас сам знает, как поступать.
Л о к к (раздумывает над словами Мари-Эльтс). Мари-Эльтс, беги! Пошли мою машину — пусть вернут бензозаправщик. Живо!
М а р и - Э л ь т с убегает.
Так… Юксмяги, совхоз возвратил нам шкив?
Ю к с м я г и. Нет… Да нам он и не нужен.
Л о к к. Май, звони в «Калемаа». Скажи, пусть сегодня же пришлют шкив. Если зайдет разговор о бензозаправщике, извинись: дать, к сожалению, не можем — себе возить будем. Звони!
М а й. Послушай, Кустас… Нельзя ведь так. У них электростанция работает на нашем шкиве. Мастерская, все остановится… Люди останутся без света.
Входит М а р и - Э л ь т с.
М а р и - Э л ь т с (в дверях). Товарищ директор, Лаагер поехал за бензозаправщиком.
Ю к с м я г и. Здорово придумано, директор! Пригрозил, прижал, — и они сами сцепление притащат!
Л о к к (к Май). Звони! (Встречает взгляд Пихлака и смущенно машет рукой.) Этика, мораль… В них я разбираюсь не больше, чем старый осел.
П и х л а к. Нет, разбираешься… как волк.
М а р и - Э л ь т с. Волк?.. Как вы иной раз странно выражаетесь, товарищ Пихлак!
Л о к к. Волк?.. Дорогой друг, подумай, что говоришь!
П и х л а к. А ты, друг, думай о своих поступках.
Л о к к. Мои поступки — в интересах МТС, в интересах государственного плана. Осенняя пахота, понимаешь? Все мои тракторы должны работать. Да, если хочешь, я волк, когда план под угрозой.
Ю к с м я г и тихонько выходит.
К у р н. Ну и негодяи… Подаю заявление, и пропади пропадом вся эта компания!
Входит Р и й н е М е т с, молодая миловидная блондинка. Следом за ней — М а т с П а ю, молодой, долговязый, худой, исподтишка посматривает на Рийне.
Р и й н е. Извините, меня направили сюда, сказали — директор болен. Здравствуйте, товарищ Локк!
Л о к к. А-а… товарищ Метс?.. Здравствуйте! Знакомьтесь — наш начальник политотдела Пихлак. Видишь, Арно, — к нам новый агроном прибыл.
П и х л а к. От души приветствую.
П а ю (подает руку Рийне). Давайте и мы познакомимся. Матс Паю, несчастный редактор эмтээсовской газеты. Я, честное слово, очень рад, что вы будете работать у нас, и нашему знакомству — тоже.
Р и й н е. Почему — несчастный?
П а ю. Сейчас объясню. Газета называется «Голос тракториста», а голоса-то и не слышно, одно жалкое сипение. Поживете здесь — сами увидите: критика у нас не в почете.
Л о к к. Глупая критика.
П а ю. Глупая?.. Нет, острая. У нас уж так принято: все шипы — прочь.
Л о к к. Вы еще очень молоды, Паю, мало знаете жизнь.
К у р н. Да здравствует тупость! Долой разум!.. В бой — против ума!
П а ю (Локку). Каждый день слышу одно и то же… Товарищ Пихлак, когда вы начнете поддерживать острую, принципиальную критику?
П и х л а к. Умную — хоть сейчас. Глупую — никогда!
П а ю (показывает на бумаги, торчащие из кармана пиджака Пихлака). Взгляните, товарищ Метс, — в кармане начальника политотдела нашей МТС лежит моя острая, сочная и, бесспорно, умная статья. О глупостях в работе наших мелиораторов. Но пойдет ли статья дальше его кармана — это еще вопрос. Ведь они с директором — друзья!
П и х л а к. Тон плохой. Мелиорация входит в программу партии, дорогой мой.
П а ю. Я выступаю главным образом против милейшего Кельдера, который мешает внедрению этой программы в жизнь.
П и х л а к. У вас подход неправильный. Еще Маркс говорил…
П а ю (перебивает). Маркс… В последнее время вы меня точно молотком по голове стукаете… (К Рийне.) Моя мечта — поступить в Институт журналистики, но, очевидно, ей не суждено сбыться.
П и х л а к (весело). Чуть-чуть переделайте, немного почеловечнее, и с теми небольшими сокращениями, которые я сделал, пожалуйста — печатайте.
П а ю. Небольшие сокращения… Одним словом, из жеребца — мерин! Простите, милые дамы, человека, доведенного до отчаяния…
Входит возбужденный К и л ь к.
К и л ь к. Здрасте. Досадно, что ты именно сейчас… Очень болит?
Л о к к. Оставь… Кильк! Получай агронома…