Т а а в е т. Да ну? Как же ты могла забыть?
Ю л и у с. Вот и я не знаю. Ботвой прикрыто… Завтра же свезешь все в кучу.
Э л ь з а. Свезу, свезу. Подумаешь — дело… Пойдем, Эва, налью тебе стаканчик — похоже, что и твои нервы сдали…
Э в а. Спасибо. Стаканчик я, пожалуй, выпью. А ты ехать куда-нибудь собралась?
Э л ь з а. Ехать?
Э в а. У вас во дворе лошадь стоит. Запряженная. Понуро так стоит, и торба на шее.
Ю л и у с. Всех колхозных лошадей надо на одну конюшню — иначе не будет конца всем этим разговорам.
Э л ь з а. Совсем из головы вылетело. Отведу, отведу… Господи, кого это несет!
Вбегает Ю р и А а с м а.
Ю р и (задыхаясь). Кто… кто кричал? Кого здесь избивали? Кто звал на помощь? Я тут поблизости был. На том берегу реки. В Пургала шел… и вдруг — женский крик… Это ты кричала, Эльза?
Т а а в е т. Эльза, да… пошутила. Просто так. Из озорства.
Ю р и. Что? Из озорства?
Ю л и у с. Да вот спроси у дуры… Незачем было так бежать.
Ю р и. Вот как? Незачем? А если б человека убивали или калечили? Черт, чужой велосипед сломал впотьмах, а барыня, оказывается, пошутила? Закон называет это мелким хулиганством и наказывает тремя сутками ареста. Давай сюда паспорт, будем протокол составлять.
Э л ь з а. Смилуйся! Ты же свой человек. Дорогой товарищ Аасма…
Ю р и. Паспорт на стол!
Ю л и у с. Да ты не горячись так…
Т а а в е т. Сам же сказал на собрании, что сегодня ты тут как бы частное лицо…
Ю р и. Так оно и есть. Но чуть услышу чей-то крик о помощи — сразу делаюсь лицом официальным и приступаю к выполнению служебных обязанностей. Для меня крик о помощи — что приказ самого высокого начальства. Ясно? Ищи, ищи паспорт.
Э л ь з а. Господи помилуй!
Ю р и. Я покажу тебе, как хулиганить.
Э л ь з а. Слушай, прости меня, дуру!
Э в а. У нее сегодня день рождения…
Ю л и у с. Ну, сглупила, некрасиво, и все такое…
Э в а. У тебя ведь доброе сердце, Юри… (Гладит Аасма по рукаву шинели.) Прости ее на этот раз!
Ю р и. Думаешь? Ну ладно… Но смотри у меня, Эльза!
Э л ь з а. Я закон уважаю. Каждую его буковку. Честное слово! Господи, до чего сердце колотится… Ты только послушай, Таавет. Товарищ Аасма, присядь хоть на минутку, прошу тебя, уважь новорожденную.
Ю р и. Выходит, я несся во весь опор, чтобы уважить тебя!
Э л ь з а. На этот раз день рождения у меня прахом пошел. Из-за Юлиуса, из-за председателя, из-за толкача инспектора, но больше всего — из-за Оття!
Т а а в е т. Да, в последнее время жизнь что-то не клеится. Вот и сегодня — конец недели, суббота, а нет у людей праздничного настроения!
Э л ь з а. В последнее время по всему колхозу будто капканы расставлены. Ни сесть, ни ступить!
Ю л и у с. Может, кое-кто и призадумается…
Э л ь з а. Да, жить становится все тяжелее… (Приносит большую бутылку, ставит на стол закуски, наливает полные стаканы.) Прошу отведать…
Ю р и. Ну-ну, я ведь не пить сюда пришел.
Э л ь з а. А мы сделаем вид, будто ты пришел в свободное время, как частное лицо… ненадолго. Выпей хоть один стаканчик за мое здоровье!
Ю р и. У тебя и без того здоровья хватает!
Ю л и у с. Кончить бы тебе, Эльза, все эти разговоры про пенсию, поработать осенью как следует да малость проредить твое стадо — и стала бы ты снова полезным человеком! Честное слово! Ну, за твое здоровье! Юри! Опрокинь и ты стаканчик!
Ю р и. Я в форме.
Т а а в е т. Кругом тихо. Никаких нарушений закона нет.
Э л ь з а. Вот и Эва хочет чокнуться с тобой…
Ю р и. Уж очень велик стакан… другие из такого чай пьют! Ну да ладно! (Эльзе.) Твое здоровье! (Пьет.) Ах, черт возьми…
Э л ь з а. Крепко, правда?
Ю р и. Спирт, а? (Нюхает стакан, затем бутылку, серьезно.) Это же… Послушай, где ты раздобыла?..
Э л ь з а. Господи, ты же хотел сегодня как частное лицо…
Ю р и. Будь это государственная водка… А ведь это же самогон! Где взяла? Сама перегоняла или купила? У кого купила? Сколько? Почем платила за литр? Ну, рассказывай, рассказывай…
Темнеет.
В темноте очень медленно идет Э в а. Ее обгоняет Я а к.
Э в а. Яак? Бродишь? И тебе злой дух не дает покоя?
Я а к. Брожу. Домой не хочется.
Э в а. Душа болит?
Я а к. Да. Из-за матери. Как сделать, чтобы она ничего не узнала!