А р н е. Так… Теперь с жиклером все в порядке. Сейчас ввинчу. (Выходит.)
Ю л и у с. Надо бы позвонить в контору — вдруг Отть там!
Быстрым шагом входит М а р и.
М а р и. Доброе утро! Удачи вам в работе. Яака нет? Спешила, как только могла, а потом захлопоталась по хозяйству и позабыла о времени — опоздала, наверное…
Н и г у л ь. Яак и не появлялся сегодня.
М а р и. Как — не появлялся! Господи-господи, где же этот ребенок всю ночь промучился? (Плачет.) Где мой дорогой сыночек?.. Неужто Аасма взял его за шиворот и тащит в тюрьму?
Э л ь з а. Куда ни глянь — гибнет молодежь!
Т а а в е т. В церковь не ходят — поэтому. Лишь вера воспитывает в людях моральные устои!
Нигуль, поглядев в окно, пальцем подзывает к себе Мари. Мари подходит, смотрит и в сердцах сплевывает. Эльза тоже смотрит и злорадно смеется.
Э л ь з а. Твой сынок идет… под руку со своей мучительницей…
Входит Э в а. Тягостная пауза.
Э в а. Странный народ в этом колхозе… Вы что — не видели меня никогда?..
Ю л и у с. Входишь — первым делом вежливо поздоровайся.
Э в а. Здравствуйте, глубокоуважаемые, здравствуйте!
М а р и (подходит к двери и распахивает ее). Ты чего здесь стоишь, мерзавец? Входи! Постыдился бы!
Входит перепуганный Я а к.
Я страдаю, а он… (Эве.) В невестки метишь? Так и доложим твоему Оттю! (Яаку.) Я всю ночь тревожусь, не сплю, а он… Откуда явился? (Угрожающе.) От шлюхи! Куда пойдешь? Господи-господи… в тюрьму? В тюрьму!.. (Плачет, склонившись на плечо сына.) Я тебе в мешочек собрала… съестного немного да несколько пар чистого белья…
Подбородок у Яака начинает подозрительно дрожать, но он силится скрыть это.
Вдруг они тебя больше домой не отпустят… сынок мой единственный!..
Яак не в силах побороть жалость к самому себе, начинает громко реветь. Мари рыдает. Нигуль кончиком пальца трет глаза. Телила серьезна. Таавет хмурится. Эльза насмешливо улыбается. Юлиус повернулся спиной. Эва прошла вперед и ни на кого не смотрит. Со стыда она готова провалиться сквозь землю. Входит А р н е.
А р н е. Так… картина ясная… Если и теперь не заведется, то… (Увидев всех, замолкает. Пожимает плечами. Смотрит на часы — один раз, второй и восклицает.) Яак, ты еще здесь? Автобус ушел полчаса тому назад!
Тишина, которую нарушают лишь затихающие всхлипывания.
Я а к. Но Аасма велел мне до отхода автобуса заскочить в мастерскую… Я шел и всю дорогу клял себя — думал, проспал…
А р н е. Автобус давно ушел! Аасма даже не заходил сюда.
М а р и. Не заходил? Значит, он и не собирался увозить тебя?
Я а к. У тебя правильные часы, Арне?
Т а а в е т. У меня точные. Автобус ушел тридцать шесть минут назад.
Я а к. Ушел! Аасма уехал! Ура! Ура! Ура! (Танцует какой-то дикий танец.) Ась-возьми уехал! Гав, гав, гав! Урра!!!
Н и г у л ь. С ума сошел от радости.
Я а к. Мама, мама… Аасма оставил меня здесь! Мама! (Кружит Мари, танцует, напевая песенку из кинофильма «Там, где кончается асфальт».)
М а р и. Отпусти, сумасшедший! Отпусти!.. Ох, сынок!
А р н е. Значит, ты не так и виноват?
Т е л и л а. Ингрид уговорила отца… Поздравляю тебя, Яак!
Н и г у л ь. Ты и впрямь должен благодарить судьбу… хотя годик в колонии, думаю, не повредил бы тебе.
М а р и (сплевывая). Типун тебе на язык…
Я а к (срывает с себя пиджак и натягивает какую-то старую куртку). Я как будто заново родился… Я освободился из-под тысячетонного груза! Я — снова я… Пусть Рокко со своими братьями убирается ко всем чертям! (Кидает в угол книжку.) Я не хочу быть Симоне — я хочу быть Яаком Сээба… Порядочным и хорошим Яаком Сээба!
А р н е. Тебе повезло, старина…
Т е л и л а. Ну так как, остаешься теперь здесь, с гусями?
Я а к. Гуси! Дорогие, глупые, трудолюбивые гуси… А может быть, гуси — это такие, как я?
М а р и. У нашего Аасма все-таки доброе сердце. Доброе и твердое. Таким и должен быть милиционер! Он над законом, а не закон над ним… (Бросает мешок на подоконник.) Тут ему и оставаться!
Я а к. Глупая мама, дорогая моя мама… Обещаю тебе: с сегодняшнего дня буду только радовать тебя! Дядюшка Юлиус, ты извини, что обозвал тебя дураком… Поверь, я очень жалею об этом… Работника принимаешь?..