где сказка только начинается.
Богатырешка венчается
на бабе русской,
наполовину белорусской,
пополам буряткой
и на треть с Молдовы братской.
Хорошая была свадьба, скажу я вам!
И как бы ни чесалась вша по бородам
гостей, да и у князя нашего Вована,
но и тот не нашёл изъяна
на том пиру почёстном.
МУЖИКИ.
В бою потешном, перекрёстном
меж брательничками богатырями
складывались рядами
почему-то простые крестьяне,
то бишь, мы с вами.
Вот так складывались мы и ложились,
а потом вставали и бились
за трон могучий.
Ну, кто из нас, Иванов, круче?
Из кучки дерущихся Крестьян выкатывается самый старый крестьянин и взбирается на княжеский трон.
МУЖИКИ.
Крутым сказался дед Панас,
он два, три слова недобрых припас
и на княжеский трон взобрался;
как сел, так и не сдался
до самых тех пор,
пока князь Вован не вышел во двор
и богатырей не покликал.
Появляется Князь Владимир; а Добрыня Никитич встаёт, стаскивает с трона старого крестьянина, не больно шлёпает его по попе.
БАБА.
Богатырешки лики
еле как оторвали от браги
и как вдарят с размаху!
В общем, осталась от Апанасия горка дерьма.
Илья Муромец что-то нашёптывает князю Владимиру в ухо.
КНЯЗЬ ВЛАДИМИР.
Тут умная мысль в голову князя пришла.
Надо бы идти Московию брать,
ведь куда ни глянь во дворе, везде рать!
БАБА.
Вот тут-то сказка только-только начинается.
Значит, богатырешка венчается.
Ай и обвенчаться не успел,
ждёт Алешку нашего удел —
скакать до самого севера,
русичей ложить ой немерено!
АЛЁША ПОПОВИЧ.
Ой намеренно
на святую Русь пойдёт войско, рать
ни за что помирать, ни про что погибать,
в бою кости класть да суровые,
ни за рубль, ни за два, за целковые.
БАБА.
Только свадебка наша кончается,
так и войско, рать собирается.
Это войско, рать
нам на пальчиках считать.
Богатыри по очереди встают и кланяются зрителям.
ИЛЬЯ МУРОМЕЦ.
Илья Муромец да крестьянский сын.
ЧУРИЛО ПЛЕНКОВИЧ.
Чурило Пленкович с тех краёв чи Крым.
МИХАИЛ ПОТЫК.
Михаил Потык, он кочевник сам.
АЛЕША ПОПОВИЧ.
Алексей сын Попов хитёр не по годам.
СВЯТОГОР.
Святогор большой богатырь гора.
СЕЛЯНОВИЧ МИКУЛА.
А Селянович Микула оротай /плуг, поля/.
ДОБРЫНЯ НИКИТИЧ.
Ну и Добрыня Никитич рода княжеского.
КНЯЗЬ ВЛАДИМИР.
И чтоб за трон не бился, был спроважен он
князем киевским да в Московию.
Пущай там трон берёт. Вот и пристроим его,
да женим на княжне сугубо здоровой
из Мордовии иль с Ростова!
Картина третья
Тот же двор, стол. Телега. Нарисованные кони.
Богатыри собираются в дорогу. Гости продолжают пировать, наблюдая за сборами. Настасья Петровична рыдает. Баба стоит в сторонке.
НАСТАСЬЯ ПЕТРОВИЧНА.
А Настасья Петровична рыдает,
мужа молодого провожает,
Алешу свет Поповича куда-то.
На погибель иль на свадьбу новую к патлатым
русским не побритым мужикам
сытым, пьяным прямо в хлам!
АЛЕША ПОПОВИЧ.
Алешенька тоже рыдает,
на погибель его отправляют
иль на новую сытую свадьбу.
Там, Настасьюшка, справим усадьбу
и на север жить переедем,
две усадьбы на зависть соседям,
одна в Киеве, а другая в Москве!
НАСТАСЬЯ ПЕТРОВИЧНА.
Хорошо, хорошо что ты женился на мне!
БАБА.
Настенька сладко вздохнула.
Мужу в котомку впихнула
яиц штук пятьсот, кур жареных восемьсот,
тыщу с лишним горбушек хлеба.
НАСТАСЬЯ ПЕТРОВИЧНА.
И то, на что вам глядеть не треба,
платочек ручной работы —
памятка от жены. В охотку
сядет, всплакнёт, нос вытрет,
супружницу вспомнит и выйдет