Х е к и м о в. Это все риторика, Гошлыев. Считай, ты освобожден от занимаемой должности.
Г о ш л ы е в. Так, так. Как же это получается, Нурлы Хекимович? Вспомните, мы работаем вместе более пяти лет. (Многозначительно.) Вместе! Вы понимаете — вместе?! Чего только мы не перенесли с вами вместе! Столько раз делили хлеб-соль! Нужен козел отпущения? Стрелочник? Хотите наказать? Накажите. Но справедливо. А то сразу: бери чемодан в зубы и — прощай! Разве это честно?
Х е к и м о в. Честно, не честно… Ты мне, Гошлыев, голову не морочь. Я своих решений не меняю. Сказано: уволен, значит — уволен. Во всяком случае — сейчас помолчи. (Многозначительно, повторяя интонацию Гошлыева.) По-мол-чи!
Г о ш л ы е в (после паузы, как бы что-то смекнув). Хорошо, Нурлы Хекимович, раз вы такой непреклонный, я сам напишу заявление. Ухожу по собственному желанию.
Х е к и м о в. Увольнение по собственному желанию — это не мера наказания. Я увольняю тебя по своему собственному, директора этой фабрики, желанию. (Опять многозначительно.) И помолчи!
Г о ш л ы е в (явно не понимает Хекимова). В таком случае я буду жаловаться. (Поднимается.) Учтите, Нурлы Хекимович, вот здесь у меня, в портфеле, лежат кое-какие весьма любопытные…
Х е к и м о в (поспешно перебивает). Тьфу ты, черт! Да помолчи же ты, тебе говорят! Сядь и сиди спокойненько! Совещание еще не закончено. Я лишь хочу сказать: если план не будет выполнен, я никого из вас по головке не поглажу.
О р а з. Нурлы Хекимович, у меня есть одно предложение. Давайте еще раз тщательно проверим всю нашу, так сказать, забракованную продукцию. Создадим авторитетную комиссию… Может быть…
А й н а. Что, что? Ораз Заманович, у вас есть основания не доверять отделу технического контроля?
О р а з. Не сердись, Айна. Пожалуйста, не обижайся. Это не значит, что я не доверяю тебе и Мерджен. Это поиск. Поиск пути, который бы вывел нас из затруднительного положения.
Х е к и м о в. Я поддерживаю идею Ораза. Это — логично! Я — за авторитетную комиссию.
А й н а. Еще бы вы его не поддержали! Создавайте свои авторитетные комиссии. Только не забудьте включить в их состав представителей народного контроля и государственной стандартной комиссии.
О р а з. Зачем нам посторонние люди? Без чужих разберемся.
А й н а. Народный контроль, государственная стандартная комиссия — это чужие? Но вы меня удивляете, Ораз Заманович! Я просто поражена. Вам посулили начальственную должность — и вы уже переменились. Прямо-таки мгновенное превращение. Великий закон сработал без промедления: крохи нового бытия изменили элементы сознания. Хорошо, если он на этом остановится и вы не станете не четвереньки.
О р а з. Но ведь что-то надо делать, Айна?
А й н а. Вот-вот.
О р а з. Я не могу оставаться равнодушным, когда выполнение плана и обязательств находится под угрозой срыва!
А й н а. Но лично я не пойду на преступление ради выполнения обязательств, которые по существу не выполнены. Уверена, и Мерджен Мурадовна тоже не пойдет на это.
Открывается дверь. Входят Х а д ж и - а г а и А й г ю л ь. Айгюль пытается преградить дорогу мастеру.
А й г ю л ь. Хаджи-ага, Хаджи-ага, куда же вы? Здесь идет совещание! Нельзя! Мне сказали: посторонних не пускать.
Х а д ж и - а г а. Дочка, рабочий человек не может быть нигде посторонним, особенно у себя на фабрике. Идет совещание? Вот и хорошо. Я не помешаю.
Х е к и м о в. Айгюль, оставь в покое нашего уважаемого мастера. Пусть останется. У нас нет от него секретов.
Айгюль выходит.
Х а д ж и - а г а. И у меня нет от вас секретов, дирехтур. Я твердо намерен расстаться с фабрикой. И я не хочу ждать ни часа.
Х е к и м о в. Как же так, Хаджи-ага? Двадцать лет непрерывного стажа работы на фабрике — и вдруг ни с того ни с сего хочешь уходить?
Х а д ж и - а г а. Как говорится, лучше поздно, чем никогда. Я долго не решался, но теперь не изменю своего решения, дирехтур!
Х е к и м о в. Хаджи-ага, не торопитесь, давайте разберемся. Чем вы недовольны? Зарабатываете вы как будто неплохо. На фабрике вас ценят и уважают. Что вам еще надо?
Х а д ж и - а г а. Разве дело только в том, сколько я зарабатываю, дирехтур? Радость жизни не только в этом, хотя, если разложить мой заработок на всю мою большую семью… не густо выйдет, дирехтур, не густо… Мне не нравится обстановка на фабрике. Надоело мне так работать. Не лежит душа к такой работе. И своей работой я недоволен, дирехтур, и на вашем месте не хотел бы быть. Плохо стали о вас говорить, дирехтур, плохо… Не хочу больше обманывать ни себя, ни вас, ни народ. Хватит с меня! Не хочу! Довольно! И сам не хочу обманывать, и не хочу, чтобы меня обманывали…