Х е к и м о в (присутствующим). Товарищи, все, кроме Айны Амановны, могут быть свободны! А с Айной Амановной мы сейчас договорим. Мы поймем друг друга.
Все поднимаются, идут к двери.
Дверь распахивается, на пороге кабинета появляется у б о р щ и ц а с ведром и веником в руках.
Х а д ж и - а г а. Что, пришла на совещание? Опоздала. Мы — уже… и прозаседались, и отзаседались!
У б о р щ и ц а. Разве еще не кончили? Так ведь уже перерыв. Мне же сказали — в перерыв. Подмести немного хотела.
Х а д ж и - а г а. Сейчас самое время поработать здесь как следует! Да не веником и даже не метлой. И не пылесосом. Земснарядом! Самой высокой мощности!
Г о ш л ы е в (хлопает но спине Хаджи-ага). Пошли, пошли, народный юмор! Не будем мешать.
Все выходят. В кабинете остаются Хекимов и Айна. Долгая пауза.
Х е к и м о в. Так с чем вы не согласны, Айна Амановна?
А й н а. Я не согласна с увольнением Мерджен Мурадовны. И я протестую! И я предупреждаю вас, Нурлы Хекимович! Как работник ОТК я полностью поддерживаю все претензии Мерджен Мурадовны к качеству продукции, находящейся сейчас на фабричном складе. И я, как и Мерджен Мурадовна, не выпущу за ворота фабрики ни одной пары некачественной обуви! А как секретарь комсомольской организации я буду обращаться во все вышестоящие инстанции и решительно протестовать против несправедливого увольнения честного работника! Учтите это! Мы ее в обиду не дадим!
Х е к и м о в (заливисто смеется). Ох, молодец! Ну, молодчина, секретарь!
А й н а (недоуменно). Ничего не понимаю. Что я сказала смешного?
Х е к и м о в. Да нет же… Я просто восхищаюсь тобой, Айна! Извини, буду говорить тебе «ты». По-простецки! Браво, секретарь! Я ведь просто проверял тебя — твою принципиальность, твою верность Мерджен. Ты — новый человек в ОТК. И я как руководитель фабрики хотел знать, в какой степени Мерджен может положиться на тебя, Айна. Вижу, может. На все сто процентов. На двести! Разумеется, Мерджен Мурадова — один из лучших наших работников. Я первый не дам никому обидеть ее! Но ведь она доверчива… Ох как доверчива! И это был мой долг — проверить нового человека из ее окружения. Как говорится, доверяй, но проверяй! Я удовлетворен, Айна. Вижу, у Мерджен — достойный заместитель. Ты не предашь ее. Я спокоен. Все, можешь идти, Айна. Когда Мерджен Мурадовна появится в отделе, пусть заглянет ко мне. Скажи, я ее жду.
А й н а. Разумеется, скажу. (Выходит.)
Хекимов смотрит вслед ей долгим взглядом. Выражение его лица мгновенно меняется, становится озабоченным и хмурым.
Х е к и м о в. М-да… Ну и Мерджен! Сюр-при-зик!
З а н а в е с.
ЧАСТЬ ТРЕТЬЯ
Кабинет Хекимова. Х е к и м о в у себя за столом.
Входит М е р д ж е н. Хекимов поднимается, идет ей навстречу, протягивает руку. Делает попытку задержать руку Мерджен в своей.
М е р д ж е н (отдергивает руку). Не надо, это лишнее, Нурлы. Все давно в прошлом.
Х е к и м о в (немного наигранно). Все ли?
М е р д ж е н. Да, все. И потом… ты не боишься? Может войти эта… твоя секретарша… Айгюль.
Х е к и м о в (усмехается). Ну что ты, Мерджен! У меня с ней ничего нет. Даю тебе честное слово.
М е р д ж е н. Значит, только начало? А на фабрике уже всякое болтают. (Садится в кресло у стола. После паузы.) Со мной-то ты поступил оперативно. Раз, два — и в дамки. Не церемонился.
Х е к и м о в (стоит перед ней, жестикулирует, с улыбкой). Это был вихрь бешеной страсти, Мерджен! Я был искренне увлечен тобой. Вспомни. Я был влюблен в тебя как мальчик, по уши!
М е р д ж е н. Точнее, в себя.
Х е к и м о в (наигранно). Это клевета, Мерджен! Я протестую!
М е р д ж е н. Конечно, в себя. Я была нужна тебе — ты взял меня с потрохами. Взял! А что ты дал мне?
Х е к и м о в. Что я дал?! Как?!
М е р д ж е н. А вот так, конкретно! Что ты мне дал, кроме увечий?
Х е к и м о в (проходит, садится на свое место). Ну… Во-первых, я помог тебе закончить институт.
М е р д ж е н. Я бы закончила его и без тебя. Когда я пришла на фабрику, я уже училась заочно.
Х е к и м о в. Я помогал тебе материально.
М е р д ж е н (внезапно вспыхивает). Ты помогал себе. Своим желаниям. Ты удерживал меня возле себя всеми средствами, какими располагал, в том числе жалкими подачками — немецкий гарнитур к Восьмому марта, коробка конфет — к Первому мая и тому подобное. А взамен ты брал мою молодость, мою жизнь, мою душу. Брал! Брал! Хапал!