Х е к и м о в (перебивает, небрежно). Куда ты написала? В главк?
М е р д ж е н. Нет.
Х е к и м о в (вскидывает брови). Что, самому министру?
М е р д ж е н. Нет.
Х е к и м о в (хмурится). Неужели?..
М е р д ж е н. Да. Именно туда.
Опять долгая пауза. Хекимов в упор тяжелым взглядом смотрит на Мерджен.
Х е к и м о в. Ах, вот оно что! Так, так… Но ты проиграешь, Мерджен. Не тешь себя надеждой.
М е р д ж е н. Это не игра, Нурлы. Это всерьез.
Х е к и м о в (после паузы). Да, не игра. Ты права — война.
М е р д ж е н. Очевидно, извечная. Каждый из нас — боец, завербованный одной из двух сторон, Нурлы.
Х е к и м о в. Ты проиграешь эту битву, Мерджен. Такова логика обстоятельств.
М е р д ж е н. Мы победим рано или поздно. Раз и навсегда.
Х е к и м о в (усмехается). А что потом будете делать?
М е р д ж е н. Дел много на земле, Нурлы. Добрых дел.
Х е к и м о в. Это без нас-то, джигитов? Да ведь вы выродитесь без нас, ангелочки! Ге-не-ти-чес-ки!
М е р д ж е н. Ничего. Уж эту-то биологическую проблему мы как-нибудь решим.
Х е к и м о в (после паузы). Что ты еще там написала?
М е р д ж е н. Все. И о твоих делах с Азизовым, о том, что рулоны качественной кожи, отгружаемые к нам с кожзавода, до фабрики не доходят, испаряясь где-то по дороге не без участия Гошлыева. И о твоих делах с Атаевым из Теджена.
Х е к и м о в. Что?!
М е р д ж е н. Да, да. В твое отсутствие я ознакомилась с несколькими любопытными документами, в частности с твоей перепиской, которая натолкнула меня на мысль проверить накладные. Сравнив по ним количество обуви, прошедшей через ОТК, и то, которое уходило из фабричных ворот с липовыми накладными в портфеле того же Гошлыева, я удостоверилась в том, что часть продукции сплавлялась, как говорят, «налево». И немалая часть, как ты знаешь, Нурлы, немалая…
Снова долгая пауза.
Х е к и м о в (негромко, но внушительно). Мерджен, немедленно поезжай и забери письмо.
М е р д ж е н. Уже поздно, Нурлы.
Х е к и м о в (спокойно и твердо). Не поздно, Мерджен. Поезжай и забери. Скажи, погорячилась. Тебе отдадут его. Я позвоню… Никто не заинтересован в скандале. Ни-кто! Ты понимаешь? Сейчас я позвоню… туда — и ты поедешь, возьмешь письмо. Тебе отдадут. Я все объясню твоей неуравновешенностью, болезненным состоянием. (Кладет руку на телефонный аппарат.)
М е р д ж е н. Кому ты хочешь звонить, Нурлы?
Х е к и м о в. Одному человеку. Езжай — забери письмо. Прямо сейчас.
М е р д ж е н. Кому ты хочешь звонить?
Х е к и м о в. Не твое дело. Иди. Я поговорю без тебя. Не тяни время, Мерджен. Езжай!
М е р д ж е н (встает с кресла). Поздно, Нурлы. Поезд ушел. Копию письма я отправила… (Умолкает.)
Х е к и м о в (мрачнеет). Ах, вот даже как?
М е р д ж е н. Да, именно так. Сегодня меня вызывали по этому поводу.
Х е к и м о в. И что?!
М е р д ж е н. Сказали: прийти завтра. Кто-то там вдруг заболел. (Идет к двери, оборачивается. Говорит твердо.) Но завтра все будет решено, Нурлы! Все! (Выходит.)
Хекимов напряженно думает. В лице его решимость.
Х е к и м о в (механически). Завтра… все… будет… решено… Завтра… (Поднимает телефонную трубку, начинает крутить диск.)