Ш а х. Думаешь, околел бы, если бы сладко солгал? Неужели не мог? Тьфу!
Т а б и б К е м а л. Мы, честные лекари, говорим только правду, ваше величество.
Ш а х. А почему?
Т а б и б К е м а л. Язык не поворачивается лгать.
Ш а х. Что ж, если у тебя такой непослушный язык, старик, мы можем вообще избавить тебя от него. Короче говоря, я требую, чтобы ты исцелил меня от кошмарных снов. Явно, это недуг. А раз недуг, ты обязан лечить меня.
Т а б и б К е м а л. У меня нет лекарств против этой странной болезни. Обратитесь к народу, ваше величество. Посоветуйтесь со своими подданными. Говорят, глас народа — глас божий!
Ш а х. Ты предлагаешь мне, луноподобному, солнцеликому, великому шах-ин-шаху, обращаться за советом к нищим голодранцам?! Наглец!
В и з и р ь. Отрубить ему голову — и все!
Г ю л ь б а х а р (кидается к Табиб у Кемалу). За что? Он ведь ни в чем не виноват! Дедушка!..
В и з и р ь. А эту голубку… (Стражникам.) Эй, свяжите ей крылышки и доставьте во дворец! Пригодится!
М а м е д. Как бы не так! (Хватает палку, преграждает стражникам дорогу.)
Завязывается отчаянная драка. Один из стражников бьет саблей плашмя по голове Мамеда. Мамед падает и теряет сознание.
Т а б и б К е м а л. Внучка, спасайся! Беги в дом! В углу на полке стоит красный кувшин. Хлебни из него, а кувшин разбей! Скорее! Скорее!
Гюльбахар скрывается в кибитке.
Ш а х. Вырвать старику язык!
Стражники набрасываются на Табиба Кемала, связывают его.
В этот момент из кибитки выбегает Г ю л ь б а х а р. На ней белое покрывало. Ее руки превратились в два больших белых крыла. Она приняла облик голубки.
Все изумленно смотрят на нее.
Мамед, очнувшись, поднимает голову. Он тоже изумлен.
Г ю л ь б а х а р. Дедушка! Родной!
Т а б и б К е м а л. Улетай! Скорее! Спасайся!
Г ю л ь б а х а р. А как же ты?
М а м е д (вскакивает на ноги). А как же я?
В и з и р ь. Хватайте голубку!
Т а б и б К е м а л. Спасайся, Гюльбахар!
Гюльбахар улетает.
Ш а х. В зиндан старика! В темницу его! Как следует допросить — и на плаху!
Н а ч а л ь н и к с т р а ж и. Само собой, ваше величество! Допросим на совесть! Сил не пожалеем!
Ш а х. Слушайте мой очередной указ! Под страхом смертной казни запрещаю всем своим подданным видеть какие-либо сны и вообще спать, дабы среди этих снов не затерялся тот сон, который мы ищем, дабы его легче можно было обнаружить на пустом, так сказать, месте! Мы хотим, чтобы в нашей счастливой стране не было никаких снов, от которых, как мы знаем, может случиться большая беда в случае их исполнения! Никаких снов по всей стране! Никто не должен спать! А тот мой злополучный сон — с белым драконом и птицей Бильбильгойэ — найти во что бы то ни стало! Он нужен мне для исследования и выводов! Верните мне мой сон! Ищите мой сон! Тот, кто найдет его, будет щедро вознагражден. Тот получит кувшин золота! В стране объявляется чрезвычайное положение! Никто не должен спать! Ни днем, ни ночью! Под страхом смертной казни! Никаких снов! Никаких сновидений! Визирь, начальник стражи! Повторяйте!
В и з и р ь. Слушайте шахский указ!
Н а ч а л ь н и к с т р а ж и. Высочайший шахский указ! Да здравствует солнцеподобный шах-ин-шах! Да здравствует свобода от снов!
З а н а в е с.
Городской базар. Ночь. Темно. Однако люди бодрствуют, сонные, как мухи. У некоторых в руках фонари, у других свечи. У всех очень замедленные движения.
Появляется вор И б р а г и м, хлопает себя по щекам.
И б р а г и м (зевает). О аллах, помоги мне! Дай мне бодрости! Залез одному в карман, а там было так скучно, так пусто, что я едва не уснул. Мог бы и завалиться… (Зевает.)
Как бы в ответ ему зевает весь базар.
Появляется М а м е д. В отличие от остальных, он бодр.
П е р в ы й т о р г о в е ц (зевает). Ну что за жизнь! Что за жизнь! Шах все обещает и обещает… (Мамеду.) Эй, сынок, когда же будет хорошо? Не знаешь?
М а м е д. Хорошо уже было, дядя! (Уходит.)
В т о р о й т о р г о в е ц (зевает). Гранаты, покупайте гранаты! Грузинские, хорасанские, самаркандские! Стамбульский инжир! Хурма из Египта! (Зевает, клюет носом.)