Визирь бьет палкой по голубому кувшину. Кувшин разбивается, у него отваливается днище.
Н а ч а л ь н и к с т р а ж и (набрасывается на Табиба Кемала, валит его на землю, начинает душить). Смерть ему! Смерть! Он никогда не будет с нами! Смерть упрямцу!
В и з и р ь. Не трать на него силы, Реджеб! Угостим-ка лекаря его же снадобьем! (Поднимает отвалившееся дно голубого кувшина.)
Н а ч а л ь н и к с т р а ж и. Осталось что-нибудь?
В и з и р ь. Немного есть. Держи его покрепче!
Начальник стражи и визирь насильно вливают в рот Табиба Кемала остатки зелья, превращающего человека в камень.
Табиб Кемал издает жалобный вопль.
Визирь и начальник стражи отбегают в стороны.
Т а б и б К е м а л. О аллах, холодеет кровь в жилах!.. Я погибаю… Изверги!.. Шайтаны!.. Шай…
Табиб Кемал превращается в валун голубого цвета, похожий очертаниями на человеческое тело.
В и з и р ь. Вот так-то, старый пес!.. Считай, ты попал в яму, которую рыл для другого.
Н а ч а л ь н и к с т р а ж и. Жаль, мы остались без волшебного снадобья! (Осторожно поднимает осколки желтого кувшина.) Все сразу же испарилось.
В и з и р ь. Да, это зелье могло бы сослужить нам службу — превратить придурочного шахского сынка Шахина в полного осла! Но ничего! Во всех случаях ему не видать папашиного трона, как своих ослиных ушей! В ближайшее время, Реджеб, мы должны сделать так, чтобы наш солнцеликий переселился к дьяволу в ад. Он это вполне заслужил! И тогда шахом становлюсь я. А ты — моим визирем!
Н а ч а л ь н и к с т р а ж и. Может, он еще не околел окончательно, этот упрямый старый пес? (Обнажает меч, бьет им по голубому валуну.)
Валун исторгает столб огня.
В и з и р ь (задумывается, после паузы). Какой все-таки волшебной силой обладал этот лекарь! Какими знаниями! Жаль, что мы потеряли его! Поторопились мы, Реджеб! Дураки!
Н а ч а л ь н и к с т р а ж и (чешет затылок, кивает головой). Что да, то да — погорячились мы, визирь! Но дело сделано. До восхода солнца остается совсем немного. Шах ждет нас. Ждет Мамеда…
В и з и р ь. Да, скорее на коней!
Визирь и начальник стражи поспешно уходят.
Гаснет и вновь загорается свет.
М а м е д в задумчивости стоит перед голубым валуном. В стороне — б е л а я г о л у б к а.
М а м е д (потрясает кулаками). Какая звериная жестокость! Какое гнусное предательство! Бедный Табиб Кемал! Скажи, как можно помочь тебе?
Белая голубка срывает большой алый цветок, кладет его на валун.
Г о л о с в а л у н а. Помочь… помочь…
М а м е д. Знакомый запах! Кажется, это тот самый цветок, который мы нюхали во дворце. Уж не хочешь ли ты, птица, превратить меня в какого-нибудь зверя?
Г о л о с в а л у н а. Ты хочешь помочь мне, человек?.. Это почти невозможно… Однако попробуй… Попытайся сдвинуть меня с места… Здесь, подо мной, находится красный кувшинчик с живой водой… Мне удалось утаить его от этих шайтанов. Если бы ты смог достать эту воду, растворить в ней лепестки алого цветка и окропить меня, мне бы стало полегче… Но боюсь, у тебя не хватит сил… Тяжел я, очень тяжел…
М а м е д. Я должен сделать это во что бы то ни стало, Табиб Кемал!
Мамед сбрасывает с себя халат, делает попытки сдвинуть валун с места. Белая голубка терпеливо ждет в стороне. После нескольких попыток Мамеду удается чуть-чуть сдвинуть валун, который исторгает при этом сноп огня.
Мамед извлекает из-под валуна небольшой красный кувшинчик, бросает в него алый цветок, взбалтывает живую воду и окропляет ею валун.
Постепенно в валуне еще явственнее проступают человеческие черты, он явно становится похожим на старого лекаря.
Г о л о с в а л у н а. Спасибо тебе, джигит!.. Мне стало немного легче!.. Немного… Немного… Но память моя еще очень тяжела… Тяжела… Тяжела…
М а м е д. Я хочу, чтобы ты полностью стал человеком, Табиб Кемал!
Г о л о с в а л у н а. Увы, джигит, даже живая вода и волшебный алый цветок бессильны сделать это!.. Бессильны… Бессильны… Бессильны…
М а м е д. Нет, нет, я хочу помочь тебе до конца! Ты нужен людям, Табиб Кемал! И мне! И Гюльбахар! Ты должен вернуть ее мне! Я не могу без нее!