И б р а г и м. Спасибо слепому кяризнику! Этот крот знает свое дело. Он за троих работал. Работяга!
Х а д ж и - а г а. Людям скажи спасибо, землякам. Не пожалели своих сил!
Х а м м а л. Столько земли вынесли в мешках за город! Даже у меня спина болит. А каково тем, кто к такой работе непривычен?
Х а д ж и - а г а. Да ниспошлет нам аллах за наши труды удачу!
Появляется с л е п о й н и щ и й.
С л е п о й н и щ и й. Хаджи-ага, Ибрагим, где вы?
Х а д ж и - а г а. Мы здесь, кяризник.
И б р а г и м. А где дервиш?
С л е п о й н и щ и й. Довел меня до площади, дальше не пошел. Не верит в успех нашего дела. Боится. Твердит, как баран, одно и то же: мол, шахская власть от аллаха, аллах, мол, не допустит гибели шаха, голос шаха — глас аллаха! Совсем зарифмовался. (Делает у головы характерный жест рукой.)
И б р а г и м. Хаммал, пойди приведи его сюда. Пусть своими глазами увидит, на что способны человеческие руки и головы, если они объединяются.
Х а д ж и - а г а. Оставь его в покое, Ибрагим! Он сам примчится сюда, когда каша заварится. Как там Мамед, кяризник?
С л е п о й н и щ и й. Как всегда. Уверен в успехе. Настоящий джигит! Такого вы никогда не увидите выбитым из седла и волочащимся по земле за лошадью судьбы!
Хаммал незаметно исчезает.
Издали доносится ослиный крик: «И-а!.. И-а!.. И-а!..»
Н а ч а л ь н и к с т р а ж и. Гав-гав-гав!.. Дорогу!.. Дорогу нашему четырежды луно- и солнцеподобному! Дорогу нашему шах-ин-шаху! Дорогу владыке наших жизней и сердец! (Размахивает плетью.) Гав-гав-гав!..
Х а д ж и - а г а. Ну, начинается!..
Ослиный крик повторяется.
Н а ч а л ь н и к с т р а ж и (вслушивается, приложив ладонь к уху). Гав-гав-гав!.. Нет, обознался. Это — не наш! Гав-гав-гав!
Толпа хохочет.
Опять раздается ослиный рев. На этот раз — голос шаха.
Голос шаха: «И-а!.. И-а!.. И-а!..»
(Вслушивается, мажорно.) Гав-гав-гав!.. На этот раз — это наш. Дорогу владыке наших жизней и сердец! Гав-гав-гав!..
Появляются ш а х, ш а х - з а д е, в и з и р ь, ш у т, т е л о х р а н и т е л и.
Ш а х. И-а!.. И-а!.. И-а!.. Визирь, не слишком ли много народу собралось? Не опасно ли это?.. И-а!.. И-а!.. И-а!..
Толпа весело смеется.
В и з и р ь. У-у-у-у!.. Пока народ смеется, это не опасно, ваше величество! Мы следим за всеми подозрительными лицами. У-у-у-у!..
Новый взрыв смеха.
Ш а х. И-а!.. И-а!.. Почему они смеются, визирь? И-а!.. И-а!.. И-а!..
Очередной взрыв смеха.
В и з и р ь. У-у-у-у!.. Выражают верноподданнические чувства при виде вас, ваше величество! Как им иначе выразить свою любовь к вам и нам, вашим слугам?! У-у-у-у!..
Ш а х. И-а!.. И-а!.. Приятно это слышать, визирь. А верят ли они в возвращение Мамеда с того света? Действительно ли он отправился на тот свет? Как это произошло? И-а!.. И-а!.. И-а!..
Н а ч а л ь н и к с т р а ж и. Гав-гав-гав!.. Отправился, отправился, ваше величество. Сомнений не может быть! Разрешите доложить? Я сам присутствовал при этом. Мамед забрался в середину костра, под самый хворост, крикнул: «Поджигайте!» Старик караван-сарайщик Хаджи-ага поджег. С четырех сторон. Через несколько минут костер запылал с такой силой, что огонь взметнулся до небес. Жаркий был костер. В десяти шагах нельзя было стоять. Гав-гав-гав!..
В и з и р ь. У-у-у-у!.. И ты считаешь, Реджеб, что парень не сгорел в таком пекле? У-у-у-у!..
Н а ч а л ь н и к с т р а ж и. Гав-гав-гав!.. В том-то и дело, что не сгорел, визирь! Гав-гав-гав!.. Костер уже догорал, когда мы услышали его голос: «Все в порядке, земляки! Я добрался! Здесь я уже, на том свете! Привет всем от аллаха!» Гав-гав-гав!.. Глухой был голос… Похоже, что с того света. Гав-гав-гав!..
Ш а х. И-а!.. И-а!.. И-а!.. Чу-де-са!.. Чу-де-са! И-а!.. И-а!.. И-а!.. Но вернется ли он оттуда? Как ты думаешь, Реджеб? И-а!.. И-а!.. И-а!..
Н а ч а л ь н и к с т р а ж и. Гав-гав-гав!.. Вот этого я не знаю, ваше величество! Многие сомневаются. Никто еще оттуда не возвращался. Гав-гав-гав!..
Ш у т. А ты веришь в возвращение Мамеда, мой шах?
Ш а х. И-а!.. И-а!.. Не знаю, шут. С одной стороны — верю, а с другой… И-а!.. И-а!.. И-а!..