А х м е д. Бай-ага, поверьте, Меред не станет топтать родного отца!
О г у л ь н и я з. Замолчи, несчастный раб! Еще сглазишь! Сплюнь трижды через плечо!
К о н у р д ж а - б а й (Ахмеду). Убирайся отсюда!
Ахмед нехотя уходит.
Меред, советую тебе образумиться! Бери пример со своего старшего брата, иначе тебе придется плохо!
М е р е д. Мовлям не может быть примером для меня. Это исключено, отец.
К о н у р д ж а - б а й. Если так, нам с тобой будет тесно в одном доме. (Сердито.) Пошли, жена!
О г у л ь н и я з. Отец!.. Меред-джан!.. (Плачет.)
К о н у р д ж а - б а й. Пошли, я сказал.
Конурджа-бай и Огульнияз уходят.
М е р е д. Отныне отец будет считать меня своим кровным врагом. Это понятно. А что должен делать я? Он хочет, чтобы я плясал под его дудку… Мол, раз я его, байский, сын… Но это исключено! Как же быть? Вернуться назад, в город? Товарищи скажут, я не справился с заданием. Нет, я обязан выполнить свой долг.
Вбегает Г ю л я л е к.
Г ю л я л е к. Меред, родной мой! Как я рада, что ты вернулся! (Обнимает брата.)
М е р е д. Гюлялек, сестричка! Как ты выросла! Как похорошела! Как ты тут жила без меня?
Г ю л я л е к. Почему не идешь в дом? Что случилось, Меред?
М е р е д. С отцом разговор не получился, сестренка. Не жаждет он видеть меня в своем доме. (Шутливо.) Видимо, придется мне поселиться в песках.
Г ю л я л е к. А со мной что будет? Не уезжай, пожалуйста. Мовлям мечтает породниться с Сирен-баем, хочет отдать меня ему в жены. (Плачет.)
М е р е д. Успокойся, сестренка, я не дам тебя в обиду.
Входит А х м е д.
Расскажи, как вы тут живете, Ахмед?
А х м е д. Никаких изменений. Как жили, так и живем, Меред-джан.
М е р е д. Что-то я не вижу своего брата Мовляма. Не знаешь, где он, Ахмед?
А х м е д. Он еще утром уехал к Сирен-баю.
Г ю л я л е к. Очевидно, решает мою судьбу. Я ведь сказала тебе, Меред…
М е р е д. Успокойся, сестра! Постараюсь не дать тебя в обиду.
Г ю л я л е к. Спасибо, брат.
Входит К о в ш у т. Увидев Гюлялек, немного смущается.
К о в ш у т. Извини, Меред. Ты, наверное, обиделся на меня, брат?
М е р е д. Нисколько. Я все понял.
А х м е д (Ковшуту). Бай-ага очень рассердился на Мереда.
М е р е д. Ты, Ковшут, жаловался на свою долю, но, по-моему, мое положение не лучше твоего.
А х м е д (Ковшуту). Конурджа-бай сказал: «Будь таким, как Мовлям, или ты мне не сын!»
Г ю л я л е к. Пойдем, брат, напою тебя чаем. Ведь ты с дороги, устал.
М е р е д. Я считаю, лучше мне пока не показываться на глаза отцу. Пусть немного успокоится.
А х м е д. Да, так будет лучше.
К о в ш у т. Чай к твоим услугам в моем доме, Меред, если, конечно, ты не считаешь зазорным для себя общество чабана.
М е р е д. Ты для меня не просто чабан, а друг детства. Ты — мой друг! Брат! Запомни это, Ковшут. Кроме того, я буду очень рад увидеть твоего отца — Сейитли-ага. И с тобой мне надо поговорить кое о чем. Где сейчас находятся отары? У каких колодцев? Кто из чабанов сейчас здесь, в ауле?
К о в ш у т. Поговорим за чаем, Меред-джан. Пойдем.
М е р е д. Подожди. (Гюлялек.) Сестра, пожалуйста, возьми мой хурджун.
Гюлялек берет хурджун и уходит, бросив на Ковшута взгляд исподтишка.
К о в ш у т. Пойдем с нами пить чай, Ахмед. Или Конурджа-бай поставил тебя часовым у колодца?
А х м е д. Я стою здесь с вами по своей воле, Ковшут. Меня мысли одолевают.
К о в ш у т. Интересно, что за мысли? (Насмешливо.) Наверное, думаешь, как бы получше угодить хозяину?
А х м е д. Ошибаешься, Ковшут. Мысли мои совсем о другом. Трудно придется Мереду в доме отца…
К о в ш у т. Да, это верно. Однако будем надеяться на лучшее.
Ковшут и Меред уходят.
Голос Конурджа-бая: «Куда ты пропал, проклятый раб?! Где мой кальян?»
А х м е д. Чтоб тебе подавиться своим кальяном! (Громко.) Иду, бай-ага, иду! Я менял воду в вашем кальяне. Помоги нам аллах! Чувствую, у нашего колодца вот-вот разыграется новая буря. (Уходит.)
З а н а в е с.
Декорации те же. У колодца один Меред. Светает. Появляется Д ж е р е н.