Преподобный Джемс Мэвор Морелл — христианский социалист, священник англиканской церкви и активный член гильдии святого Матфея и Христианского социалистического союза. Человек лет сорока, пользующийся всеобщей любовью, крепкий, здоровый, бодрый, приятной внешности, он подкупает своей неистощимой энергией, жизнерадостностью, мягкими, располагающими манерами и сильным, проникновенным голосом, которым он владеет с великолепным мастерством, и прекрасной дикцией опытного оратора. Это первоклассный священник, который может сказать что угодно кому угодно, который умеет поучать людей, не восстанавливая их против тебя, умеет держать их в повиновении, но унижая их, и в случае надобности позволяет себе вмешиваться в их дела, не проявляя при этом никакой навязчивости. Заложенный в нем запас энтузиазма и доброжелательных чувств не иссякает ни на миг. Тем не менее он хорошо ест и спит, что позволяет ему с честью одерживать победу в повседневной борьбе между затратой сил и их восстановлением. Вместе с тем это большой ребенок, которому прощают и некоторое тщеславие, и бессознательное довольство собой. У него здоровый цвет лица, хороший лоб, как бы обрубленные брови, светлые живые глаза, решительный, грубо очерченный рот, внушительный нос с подвижными, раздувающимися ноздрями драматического оратора, лишенный, как и все его черты, какого-либо изящества.
Машинистка, мисс Прозерпина Гарнетт, — маленькая подвижная женщина лет около тридцати, из мещанской семьи, опрятно, но простенько одетая — в черной шерстяной юбке и блузке. Довольно бойка и резка на язык; не отличается большой любезностью в обращении, но, по существу, чуткий и преданный человек. Она деловито стучит на своей машинке, в то время как Морелл распечатывает последнее письмо из утренней почты. Он пробегает его и издает комический вздох отчаяния.
Прозерпина. Еще лекция?
Морелл. Хокстонское общество свободомыслящих граждан просит меня выступить у них в воскресенье утром. (Он выразительно подчеркивает слово «воскресенье», как явно нелепый пункт письма.) А что они собой представляют?
Прозерпина. Анархисты-коммунисты, кажется.
Морелл. Вот именно, что анархисты… Не знают, что нельзя приглашать священника на митинг в воскресенье. Скажите им, пусть придут в церковь, если хотят послушать меня: им это будет полезно. Скажите, что я выступаю только по понедельникам и по четвергам. Календарь у вас?
Прозерпина(беря календарь). Да.
Морелл. Есть у меня какая-нибудь лекция в следующий понедельник?
Прозерпина(заглядывает в календарь). Клуб радикалов в Хэмлет-Тауэр.
Морелл. Так. Ну а в четверг?
Прозерпина. Английская земельная лига.
Морелл. Дальше?
Прозерпина. Гильдия святого Матфея — в понедельник. Независимая рабочая партия{15}, гринвичский филиал, — в четверг. В понедельник — социал-демократическая федерация{16} в Майл-Энде. Четверг — первый урок с конфирмантами{17}. (Нетерпеливо.) Ах, я лучше напишу им, что вы не можете. Подумаешь, какая-то кучка безграмотных, дерзких уличных разносчиков, у которых нет ни гроша!
Морелл(посмеиваясь). Да, но, видите ли, это мои близкие родственники, мисс Гарнетт.
Прозерпина(изумленно уставившись на него.) Ваши родственники?
Морелл. Да, у нас один и тот же отец — на небесах.
Прозерпина(с облегчением). О, только-то!
Морелл(с огорчением, доставляющим некоторое удовольствие человеку, который умеет так бесподобно выразить его голосом). Ах, вы не верите. Вот так-то и все — только говорят это. Никто не верит, никто. (Оживленно, снова переходя к делу.) Да, да! Ну что же, мисс Прозерпина? Неужели вы не можете найти свободного дня для разносчиков? А как насчет двадцать пятого? Третьего дня это число было свободно.
Прозерпина(перелистывая календарь). Занято — Фабианское общество.
Морелл. Вот навязалось это Фабианское общество! А двадцать восьмое тоже не выйдет?
Прозерпина. Обед в Сити. Вы приглашены на обед в Клуб предпринимателей.
Морелл. Ну вот и отлично: вместо этого я отправлюсь в Хокстонское общество свободомыслящих граждан.