Марчбэнкс. А разве нужно было смеяться? Кажется, он сказал что-то смешное; но я так всегда стесняюсь с незнакомыми людьми… И я никогда не понимаю шуток. Мне очень жаль. (Садится на кушетку, упершись локтями в колени, сжав виски кулаками с видом безнадежного страдания.)
Кандида(ласково тормоша его). Да будет вам! Взрослый вы ребенок! Что с вами, вы сегодня хуже, чем всегда. Почему вы были такой грустный дорогой, когда мы с вами ехали в кебе?
Марчбэнкс. Ах, да так… просто я думал, сколько я должен заплатить извозчику. Я знаю, что это ужасно глупо, но вы не представляете себе, какой страх я испытываю перед такими вещами, — я так теряюсь, когда мне приходится иметь дело с незнакомыми людьми. (Поспешно и успокаивающе.) Но все обошлось благополучно: он весь просиял и снял шляпу, когда Морелл дал ему два шиллинга. А я собирался дать ему десять.
Кандида смеется от всей души. Входит Морелл с небольшой пачкой писем и газет, полученных с дневной почтой.
Кандида. Ах, Джемс, милый, он собирался дать извозчику десять шиллингов — десять шиллингов за три минуты езды! Нет, ты подумай!
Морелл(у стола, просматривая письма). Не обижайтесь на нее, Марчбэнкс. Инстинкт, который заставляет человека быть щедрым, — это благородный инстинкт, лучше того, который вынуждает его скупиться, и встречается он не так часто.
Марчбэнкс(снова впадая в уныние). Нет — трусость, невежество. Миссис Морелл совершенно права.
Кандида. Разумеется, она права. (Берет свой саквояж.) А теперь разрешите мне удалиться и оставить вас с Джемсом. Вы слишком поэтическая натура и вряд ли способны представить себе, в каком состоянии находит женщина свой дом после трехнедельного отсутствия. Передайте-ка мне мой плед.
Юджин достает с кушетки перетянутый ремнями плед и подает ей. Она берет его в левую руку, держа саквояж в правой.
Теперь перекиньте мне на руку мой плащ.
Он повинуется.
Теперь давайте шляпу.
Он подносит ей шляпу, она прихватывает ее той рукой, в которой у нее саквояж.
Теперь откройте мне дверь.
Он бросается вперед и распахивает перед ней дверь.
Благодарю вас. (Она выходит.)
Марчбэнкс закрывает дверь.
Морелл(по-прежнему чем-то занят у стола). Вы, конечно, останетесь завтракать, Марчбэнкс?
Марчбэнкс(испуганно). Я не должен. (Он быстро смотрит на Морелла, но тотчас же опускает глаза, избегая его открытого взгляда, и добавляет с явной неискренностью.) Я хочу сказать: я не могу.
Морелл. Вы хотите сказать, что вам не хочется.
Марчбэнкс(горячо). Нет, я бы очень хотел, правда. Я вам очень признателен. Но… но…
Морелл. Но-но-но-но… Глупости! Если вам хочется остаться, оставайтесь. Не станете же вы уверять меня, что у вас какие-то дела. Если вы стесняетесь, пойдите прогуляйтесь в парке, можете сочинять стихи до половины второго, а потом приходите, и мы хорошенько закусим.
Марчбэнкс. Благодарю вас. Мне бы очень хотелось. Но я не смею, правда. Дело в том, что миссис Морелл сказала мне, что я не должен. Она сказала мне, что она не думает, что вы пригласите меня остаться завтракать, но что мне надо запомнить, что если вы и предложите, так это не значит, что вы на самом деле этого хотите. (Жалобно.) Она сказала, что я должен понимать, но я не понимаю. Пожалуйста, не говорите ей, что я вам сказал.
Морелл(посмеиваясь). Только и всего? Но разве мое предложение прогуляться в парке не разрешает затруднения? Марчбэнкс. Каким образом?
Морелл(шутливо). Ах вы, бестолковая голова! (Но взятый им развязный тон смущает его самого, так же как и Юджина; он одергивает себя.) Нет, я не то говорю. (Поясняет с ласковой серьезностью.) Милый юноша, в счастливом браке, подобном нашему, возвращение супруги в родной дом есть нечто глубоко священное.
Марчбэнкс бросает на него быстрый взгляд, пока еще только наполовину угадывая, что он хочет сказать.
Старый друг или истинно благородная и сочувственная душа не могут быть помехой в такие минуты, но случайный гость — да.