К о м а н д и р (прямо). Да.
К о м и с с а р. Грех, говоришь, перед нами на тебе есть?
К о м а н д и р. Безусловно!
К о м и с с а р. У нас людей, Григорий Михайлович, судят по поступкам.
Пауза.
Хочешь, я тебя прощу?
Командир растерялся. Он смотрит на команду: искренне, тепло улыбаются ему бойцы — Суслов, Антон Петрович, Вавилов; политрук даже рукой помахал.
(И, широко улыбаясь, заканчивает комиссар.) Прощает тебя рабочий класс, и нет на тебе больше вины твоего класса! (Вторично протягивает руку командиру. Командир взволнованно жмет ее. Комиссар улыбается.) Так как, говоришь, Белозерского звали?
К о м а н д и р (смущенно). Глистой. Очень худой был.
К о м и с с а р. Значит, сказал: коммунистам и комсомольцам пощады не будет?
Пауза.
Тридцать минут их превосходительство нам предоставило. Не мало! За это время наши могут подойти! (Смотрит на командира.) Ну, так давайте решать, товарищи! Коммунисты и комсомольцы — налево. Становись отдельно.
К о м а н д и р. Как вам не стыдно, Никита Андреевич!
С у с л о в. Вы что, товарищ комиссар, всерьез?
Л е н к а. Это он смеется! Не понимаешь, что ли?
К о м и с с а р. Я не смеюсь. Вы все слышали…
Ж у р б а (в сердцах). Что ты, нас первый день знаешь, Никита Андреевич?
К о м и с с а р. Ну, спасибо, ребята, не подкачали. Значит, решено. Кто «за»?
Все поднимают руки.
Единогласно! Действительно, глупость я, кажется, сказал.
Федотов встал, потянулся и вдруг в два скачка очутился у задней двери. Он молниеносно откинул засов. Этого никто не успел предупредить, этого никто не ожидал.
С у с л о в. Ушел… Держи!..
Но с башенки политрук прыгнул на спину Федотову, они оба покатились по полу. Куликов и комиссар сразу схватили Федотова и оттащили от политрука.
П о л и т р у к (держась за глаза). Он мне, кажется, оправу сломал!
К о м и с с а р (Федотову). Ты что ж, гад? Первым руку «за» поднимал, а теперь?
Ж у р б а. Дай, товарищ комиссар, мне, тихому человеку: я ему, сволочи, пулю пущу за нас всех и за детей наших.
Ф е д о т о в. Не хочу за коммунистов жизнь отдавать. (Со злобой на Журбу.) Не дождутся твои дети… Не будут они, нехристи, в зеленых садах гулять. Всех перебьют…
Комиссар вынимает маузер. Командир задерживает его руку. Комиссар вопросительно смотрит на него.
К о м а н д и р (волнуясь). Этот человек — подлец. Это совершенно ясно. Но то, что вы хотите сделать, называется убийством!
К о м и с с а р (резко оборачиваясь). Так что ж, мне теперь с него допросы снимать, что ли?
К о м а н д и р. Обязательно. Это важно для следствия и суда.
Ф е д о т о в. Плюю я на ваш суд.
К о м и с с а р (не обращая внимания на слова Федотова, уже спокойно). Садись к столу, Ленка, и пиши…
Ленка примостилась к столу, ждет.
(Диктует.) «Именем Российской Советской Федеративной Социалистической Республики, 26 октября 1919 года мы, нижеподписавшиеся: командир бронепоезда «Смерть паразитам» Державин Григорий Михайлович…» Пишешь, Ленка?
Ленка кивает головой, пишет. Комиссар продолжает.
«…комиссар бронепоезда…» Пиши: «того же бронепоезда, Лосенко Никита Андреевич и политрук…»
Л е н к а. Знаю, напишу… (Скрипит пером.)
Пауза.
К о м и с с а р. «Сняли допрос с красноармейца Федотова, обвиняющегося… (смотрит на Федотова, который прижался к дверце, ведущей в сторону паровоза) …обвиняющегося в измене и предательстве дела рабочего класса…»
Ф е д о т о в (упрямо). Плюю я на вас… и… и… и… не подчиняюсь я вам.
К о м и с с а р (Ленке). Написала?
Ленка утвердительно кивает головой. Комиссар смотрит на политрука, тот жестом выражает одобрение. Тогда комиссар оборачивается к Федотову.
«…Обвиняемый показал…» Обвиняемый! Как ваша фамилия?
Ф е д о т о в. Забыл, что ли?
К о м и с с а р. Обвиняемый, как ваша фамилия?