С у с л о в (в отчаянии). А я, как дятел, здесь без дела торчу.
К о м и с с а р. Будет тебе дело, придет твой черед. Что там видно, Яша?
Мария Павловна обратилась вся в слух.
П о л и т р у к (прильнув к глазку). Здорово, понимаете, здорово.
К о м и с с а р. Что здорово, говори?
П о л и т р у к. Отступают они… Вот товарищ командир побежал.
К о м и с с а р. Куда побежал?
П о л и т р у к. Не видно теперь. (Протирает очки.)
К о м и с с а р. А другие?
П о л и т р у к. Все равно ничего не видно. Очень сильный дождь.
К о м и с с а р. Побежал? (Смотрит в сторону и наталкивается глазами на взгляд Марии Павловны; она почувствовала сомнение комиссара.) М-да. Тяжело нам придется, если белые про нас правду узнают…
М а р и я П а в л о в н а. Мой муж не может быть предателем. Вы же сами…
К о м и с с а р. А если он в плен попадет? Пытать начнут?
М а р и я П а в л о в н а. Все равно!
К о м и с с а р. Значит, ты, сельская учительница, дочь рабочего, ручаешься за своего мужа, бывшего царского офицера?
Пауза.
М а р и я П а в л о в н а. Да!
К о м и с с а р. Это хорошо! (Политруку.) Что-то тихо, Яша. Не видать наших?
П о л и т р у к. Ничего не замечаю. Наверно, грома ждут. Им все спокойнее под гром палить. А то, конечно, артиллерия — она слышна далеко.
К о м и с с а р. Хорошо бы побольше снарядов на себя принять. Может, не дошел Сико — хоть так наши услышат.
С у с л о в. Продержимся как-нибудь.
К о м и с с а р. Уж попляшут они от наших ребят! В дивизии три полка, парни — один в один. Половина коммунистов. (Смотрит на Марию Павловну.) Да, интересное положение.
Тихий стук. Мария Павловна бросается к люку.
М а р и я П а в л о в н а (кричит). Гриша!
К о м и с с а р (преграждая ей путь). Стой! (Подходит к люку, наклоняется.) Кто там?
Голос Журбы: «Это я, товарищ комиссар!» Комиссар отодвигает засов и быстро открывает крышку.
Ж у р б а (вскакивает в вагон, закрывает за собой люк, осматривается). Что, больше никто не вернулся?
К о м и с с а р. Ты первый, Зиновий!
М а р и я П а в л о в н а. А где Григорий Михайлович?
Ж у р б а (очищаясь от грязи). Товарищ командир, как мы только выскочили, бросил две гранаты и побежал. Потом бросил третью. Куликов тоже бросил. Я кинулся с ним влево…
К о м и с с а р. Ну?
Ж у р б а. Он метнул два раза, споткнулся.
Пауза.
Наверно, убили Куликова!
Пауза.
Значит, я один? (Сразу посмотрел на Марию Павловну.)
Мария Павловна повернулась и легла около башенки Суслова.
К о м и с с а р. А командир?
Ж у р б а. Ничего не знаю, товарищ комиссар. Куды в такой горячке по сторонам глазеть!
К о м и с с а р. Конечно! (Решительно.) Иди на свое место.
Журба ложится в цепь.
П о л и т р у к. Ползет кто-то.
Комиссар бросается к глазку.
Кажется, это Куликов. Иди, милый, иди… Опять упал! Он ранен… Конечно — ранен!
Ж у р б а. Позвольте, товарищ комиссар, вмиг его доставлю. Уж очень я счастливый, раз вернулся.
К о м и с с а р. Не позволю. Конец с этим разговором. Не могу людей зря расходовать. Не мои люди — революции.
П о л и т р у к. Лег лицом в землю. Кончено.
К о м и с с а р. Правильный был человек.
Ж у р б а (закладывая новую обойму). Вся обойма — имени крестьянина товарища Куликова.
С у с л о в. И моя лента того же имени. Молодец парень!
В а в и л о в. Первый люберецкий плуг — его семье…
П о л и т р у к (радостно). Опять сюда ползет! Жив!
Пауза. Стук в люк.
К о м и с с а р (наклоняясь). Кто?
Голос командира: «Я!»
М а р и я П а в л о в н а. Гриша! (Бросается к люку.)
Комиссар поднимает крышку. Появляется к о м а н д и р. Комиссар и Мария Павловна подхватывают его и втаскивают в вагон. Комиссар захлопывает люк, закрывает на засов.