Л е й т е н а н т. Нет! Я никогда не интересовался чужими делами, сэр.
А н г л и й с к и й о ф и ц е р. А мы всегда интересовались чужими делами и всегда спускались в трюм смотреть рыбу — сами. Поэтому нам было очень легко взять эту несамостоятельную страну. А вам даже тогда, когда господин капитан говорит с этим стариком на родном языке, вам и тогда нужен… переводчик. (Козырнул Нестору и пошел по мосткам.)
Лейтенант и матрос следуют за ним. Агент идет последним. Рассветает. Слышен шум уходящего корабля.
Пауза.
Б а г и р о в. Чуть из-за тебя не засыпались, Вася.
В а с и л и й (вспыхнув). Почему?
А к о п я н. Не очень чисто это у тебя получается — молиться! Ты бы уж лучше смотрел на меня.
Н е с т о р. Неправильно, Вася, поклоны ты клал. Слишком быстро, понимаешь? Ты действительно смотри на того, кто впереди тебя, тогда никогда не собьешься! Хорошо еще, что сейчас шесть часов утра! В это время у правоверных порядок: с богом потолковать! (Наклоняется к Василию.) А вообще ты, друг, это свое… своеволие оставь! У нас так, раз я сказал — выполнять беспрекословно! Кидаться на врага с оружием в руках мы тоже умеем… но только тогда, когда это надо! Понял?
В а с и л и й. Понял.
Н е с т о р. Ну вот! (Отходит от Василия.)
Б а г и р о в. Далеко корабль ушел?
А к о п я н (всматриваясь). Далеко.
Н е с т о р. Быстро ходит, собака! Им топлива жалеть не приходится!
Б а г и р о в. Значит — пронесло!
В а с и л и й. А если б засыпались мы? Ведь все бы им досталось: и груз и люди…
И в и н (появляясь из трюма). Как ты говоришь, Вася? Все бы им досталось? Ишь ты какой! А я зачем?
В а с и л и й. А чего ты сделать можешь?
И в и н. Чего я могу? Я, Вася, снизу лодку взорвать могу! По инструкции!
Василий смотрит на него с удивлением. Все улыбаются. Нестор затягивает песню. Остальные подхватывают ее.
З а н а в е с.
ДЕЙСТВИЕ ТРЕТЬЕ
Та же декорация, что и в первой картине. Посредине комнаты стоит ш т а б н о й. На стуле сидит Л у к и н. Он снимает грязные сапоги — только что вернулся с фронта.
Ш т а б н о й. Я бессилен, Андрей Матвеевич. У нас всего четыре самолета системы… (Махнул рукой.) Да просто… гробы! Кстати, их так и называют «гробами». Но и они не летают! Вы же знаете: бензина нет. Пока вы были на фронте, англичане страшно обнаглели. Они кружили над городом на большой высоте, сбрасывали прокламации и… бомбы.
Л у к и н. Почему вы молчали?
Ш т а б н о й. Мы не молчали, Андрей Матвеевич, но специальной зенитной артиллерии у нас, сами знаете, нет!
Л у к и н. Большие потери?
Ш т а б н о й. В людском составе почти никого. А от английской бомбы у нас сгорели амбары.
Пауза.
С самолетами можно бороться… только самолетами!
Л у к и н. Пока… надо обойтись собственными силами, Александр Васильевич.
Штабной разводит руками.
Обязательно надо.
Ш т а б н о й. Каждый день телеграммы-с просьбой бензина!
Л у к и н. Понимаю! Что еще, Александр Васильевич?
Ш т а б н о й. Больше доложить ничего не имею.
Л у к и н. Значит, все обстоит благополучно?
Ш т а б н о й (удивленно, пожав плечами). Да нет, не очень… наоборот.
Л у к и н. Пишите!
Штабной садится к столу.
Военная, вне всякой очереди: «Москва, Кремль, Ленину. Копия командвост Фрунзе, копия Саратов, четвертая армия…
Пауза.
Многочисленные английские и белые аппараты продолжают систематически бомбардировать Астрахань. Мы же располагаем одной исправной машиной. Вышлите хотя бы еще два истребителя. Лукин».
Ш т а б н о й. Сейчас прикажу передать.
Л у к и н. Мы увидимся ночью в штабе.
Ш т а б н о й. Слушаюсь, Андрей Матвеевич! Отдыхайте! Кстати… хотел спросить, какое у вас военное образование?
Л у к и н. Военное образование? Огромное. Четыре класса городского училища.
Штабной смутился, улыбнулся и ушел.
Л у к и н (огляделся и крикнул). Ильинична!
Пауза.
Леня!