Р у с о в. Ты, брат, потише! Не дома! Меня — на бас — бесполезно!
Г л у щ е н к о. Это верно. С ним надо поделикатней, господин офицер!
Р у с о в. И давай по делу! Скажем правду — освободишь?
О б е р - л е й т е н а н т. Освобожу. Денег дам. Первыми людьми будете!
Р у с о в. Ну, а если промолчим?
О б е р - л е й т е н а н т. Повешу. Так что решайте! Дам по десять тысяч!
Р у с о в (что-то высчитывает, улыбается). Большие деньги, а?
Г л у щ е н к о (толкает его в бок, крякнув). Десять тысяч! На них три коровы купить можно!
М а к е н а у. Дома дадим самые лучшие. Каждому по паре коней. Львы, а не кони!
Р у с о в. И не обманешь?
О б е р - л е й т е н а н т (вынимает из портфеля пачки денег и подвигает их к партизанам). Пересчитать?
Р у с о в. Зачем? Мы верим теперь.
О б е р - л е й т е н а н т (потирая руки). Значит, решили?
Р у с о в. Окончательно! Вешай, мать твою так!
О б е р - л е й т е н а н т (вскакивая, с искаженным злобой лицом). Ах, вы смеетесь надо мной?
Р у с о в. Конечно, смеемся! С начала войны смеемся!
Г л у щ е н к о. Эх вы, чижики!
И партизаны дружно хохочут.
М а к е н а у. Резать этих шутников на куски, пока не заговорят! А потом — на крючках повесить за подбородки то, что от них останется! Убрать!
Партизан уводят. Они идут гордые, спокойные, с высоко поднятыми головами. Макенау и обер-лейтенант молчат и смотрят друг на друга.
Гаснет свет.
Он возникает медленно. Тот же кабинет Макенау. Открыто только одно окно. Осень. В камине горят дрова. На улице идет дождь. М а к е н а у — у стола. Перед ним — а д ъ ю т а н т.
М а к е н а у. Я получил шифровку… Сведения — самые точные. Кочет сегодня будет в городе… Раз вы его прохлопали тогда, в лагере, то теперь отвечаете мне за него головой…
А д ъ ю т а н т. Я принял все меры, господин полковник! Пока не доставлен ни один подозрительный… Я сам сейчас иду на поиски… Полагаю, что он явится на площадь: ведь там будут вешать его друзей!.. Рота СС наблюдает за толпой… На ноги подняты все взводы полевой жандармерии! Город оцеплен со всех сторон… Пропускают только наших офицеров и солдат…
М а к е н а у. Посмотрим!
Быстро входит о б е р - л е й т е н а н т.
Ну?
О б е р - л е й т е н а н т. Господин полковник! На площади во время приведения в исполнение вашего приказа бандит Русов, умирая, крикнул с помоста: «Не забывайте нас!», и мужик, которого я доставил сюда, громко ответил ему: «Не забудем». Это слышали солдат Шульц и ефрейтор Мюллер.
М а к е н а у. Где он?
О б е р - л е й т е н а н т (в дверь). Сюда!
Г е с т а п о в е ц вводит К о ч е т а. Он хромает, опирается на палку. Ищет угол с иконами, хочет перекреститься. Не найдя его, низко кланяется.
М а к е н а у. Садись, мужичок!
К о ч е т. Покорно благодарю, ваше превосходительство!
М а к е н а у. Фамилия!
К о ч е т (приподнимается). Охрименко, ваше пре…
М а к е н а у. Сиди, сиди! Откуда?
К о ч е т. Из Воробьихи… ваше…
М а к е н а у. В город зачем пожаловал?
К о ч е т. За спичками, ва…
М а к е н а у. Шел за спичками, а попал на площадь?!
К о ч е т. Так там же кооперация, лавка тоись!
М а к е н а у. Видел казнь?
К о ч е т. Видел! Страшно! За что их так, ваше…
М а к е н а у. За бандитизм! Убийцы, насильники, негодяи! А ты с ними в разговоры вступил?
К о ч е т. Я? Помилуй бог!
М а к е н а у. Кто сказал: «Не забудем»?
К о ч е т. Я не говорил.
М а к е н а у. Эти слова слышали мои солдаты!
К о ч е т. Так как же я мог говорить, когда даже знакомства с ними не имею?.. Первый раз этих… не знаю, как назвать, вижу в глаза…
М а к е н а у. Вы называете их партизанами! Вы помогаете им!
К о ч е т. Что вы, что вы, ваше…
М а к е н а у. Ну и много у вас партизан в Воробьихе?
К о ч е т. А мы про это даже не слыхали… У нас ведь земля не пахотная.
Обер-лейтенант и адъютант усмехаются.
Топи, болота. Глушь страшная, ваше превосходительство! На седьмой только день про войну узнали, обратите внимание! Дорога плохая, пешему — можно, а…
М а к е н а у (адъютанту). А ну-ка давайте народ!