М а р у с я. Он должен был уже вернуться!
Н а т а ш а. Да! Ведь прошли почти сутки.
О р л о в. Все ясно: Кочет — в опасности! (Пожимая плечами.) Я в первый раз вижу таких спокойных людей… У нас, в Красной Армии…
Р о т м а н. Надо ждать!.. И мы будем ждать!
О р л о в. Чего? Пока его повесят?
Все замолкают.
Этого я не допущу! Мне стыдно за вас! Ведь там твой отец, Саша! Твой муж, Маруся! Неужели мы позволим…
С а ш а (вскакивая). Нет! Он прав, надо идти!
Р о т м а н (решительно). Я запрещаю рисковать отрядом! Это безумие, товарищи! Степан Григорьевич оставил меня своим заместителем…
О р л о в. Но-но! Вы здесь еще не начальник! (Усмехнувшись.) А может, вам хочется вместо Кочета стать командиром?
Р о т м а н. Это демагогия, товарищ Орлов! И я на такие вопросы не отвечаю! Будь Кочет на моем месте, он поступил бы точно так же.
С а ш а (Орлову). Ты это… зря…
Н а т а ш а. Как вам не стыдно, Петя…
О р л о в. Ничего мне не стыдно! Речь идет о жизни секретаря райкома. Кто со мной — выходи вперед!
Саша, Маруся, две женщины и еще несколько человек движутся за Орловым. Он, сделав три шага, открывает дверь и резко останавливается. Лицо его меняется. Орлов медленно отступает.
Пауза.
С а ш а. В чем дело?
Орлов не отвечает. В дверях появляется К о ч е т. Он весь в лохмотьях, сапог не видно под облепившей их грязью. Все бросаются к нему.
К о ч е т (поднимая руку). Подождите! (Идет вперед, смотрит на Сашу, Орлова.) Куда собрались? (Устало садится на ящик.)
О р л о в (тихо). Шли вас спасать, Степан Григорьевич.
К о ч е т (вытирая лицо). А почему вы решили, что меня надо спасать?
О р л о в (пожимая плечами). Думали, что и вы к немцам попали.
К о ч е т. А почему вы думали, что и я к немцам попал?
О р л о в. Вас так долго не было…
С а ш а. Беспокойство взяло… Что с отцом?
К о ч е т (молча снимает пилотку, встает). Почтим память наших товарищей: Русова, Глущенко, Бородко и Полосатова.
Партизаны встают. Медленно — один за другим — снимают головные уборы. Отвернувшись, тихо плачут Саша, Маруся и две женщины. Кочет, подняв голову, гневно заканчивает.
С этой минуты приказываю: врагу никакой пощады! Кровь за кровь! Смерть за смерть! Все! Проверьте посты, товарищ Орлов! Каждому смотреть в оба… Менять место будем через день… Разошлись!.. (Подходит к Саше, Марусе и женщинам.) Я успел с ним, Саша, попрощаться… Ответил отцу, не сдержался… За это меня и схватили… Они погибли от страшной казни, но приняли ее как герои! Мы отомстим!
Саша молча жмет ему руку.
М а р у с я. Отомстим, Степан Григорьевич! Ужасной будет наша вдовья расплата… Пойдемте, женщины… Будем думать об этом.
Все уходят. Остаются Кочет, Наташа и Ротман.
В дверях задерживается Орлов. Он останавливается и слушает, оставаясь незамеченным.
К о ч е т. Какие сводки, Наташа?
Н а т а ш а (подает листки). Вот все, что успела записать!
К о ч е т (просматривая сводки). Сильный бой идет под Москвой! Вот ведь куда допер, паразит! Но наши, видать, держатся крепко! И это хорошо! А вот то, что немцы узнали, что я в городе, — плохо! Как это понять?
Р о т м а н. Чистая случайность!
К о ч е т. И нападение на лагерь, и хутор Михайловский — тоже случайность? Нет, враг заранее узнаёт о наших действиях!
Н а т а ш а. Что же вы думаете? Предательство?
Орлов, взволнованный, ждет ответа.
К о ч е т. Вот не разберусь еще! Кто знал о моем уходе? Ротман, Маруся, Орлов, Саша и ты!
Пауза.
Тебе я верю, девочка моя!
Н а т а ш а (впервые услышав отцовскую нотку, смущенно шепчет). Спасибо, Степан Григорьевич!
К о ч е т. Ротман! Кровь его братьев, которой фашисты поливают землю, вся жизнь его — верная порука. Отпадает мой друг Ротман! Марусе Глущенко тоже верю! Дальше! Саша Русов…
Н а т а ш а (не выдержав). Я за него, если так можно, три раза головой ручаюсь!
Р о т м а н. И я!