Биби садится на скамейку спиной к Белли. Сняв очки, она протирает стекла носовым платком и вновь надевает.
(Тоже садясь.) Ну вот. И хорошо… Всегда можно договориться. Ты врач, один из лучших хирургов в городе, при этом ты в высшей степени интеллигентна. У тебя должен быть кругозор.
Биби хочет встать, Белли ее удерживает.
Ну, не буду, не буду… Я не отрицаю — я виноват. Но ведь каждый из нас в чем-нибудь да виноват. Коварные законы природы. Человек, и в особенности мужчина, наполовину животное. И я не исключение. Но у меня есть и другая половина. Ты ее знаешь и любишь.
Биби привстает.
Во всяком случае, любила. (Берет ее за руку.) Но главная суть в том, что я, понимаешь, я люблю тебя!.. И прошу прощения. А что такого произошло? Подумаешь — один раз, невзначай, между прочим… Ты могла бы ничего и не узнать в конце концов…
Биби освобождает руку и отходит.
(Вскакивая.) Биби! Неужели ты бросишь все: дом, уют, комфорт? Ведь редкая женщина в городе обеспечена так, как ты, Биби! А если бы у нас были дети?
Биби уходит, не оглядываясь.
(Вновь садится. После паузы.) Ну и черт с тобой! Упрямая дура!.. Посмотрим, кто из нас первый прибежит…
Проходит т о л с т я к в п а н а м е.
П р о х о ж и й. Проводили супругу и решили немножко передохнуть? Разумно. А мы все не наглядимся на ваше семейное счастье, товарищ Шамурадов. И трогательно, и завидно… Салют. (Проходит.)
Белли передергивается и принимает другую позу. Закуривает сигарету. Проходят двое, м о л о д а я п а р а.
О н а. Конечно, он за ней следит.
О н. Зачем?
О н а. Значит, подозревает.
О н. Биби? Так ведь она сама добродетель.
О н а. Много ты понимаешь в женщинах, дружок!..
О н. Ты хочешь сказать…
О н а. Что ты глуп!
О н (поравнявшись с Белли). Привет начальнику всех жилплощадей нашего славного города!
О н а. Передайте вашей супруге, товарищ Шамурадов, что она волшебница. Ее последний рецепт…
О н. Идем, мы опаздываем.
О н а. О! Как ты мне надоел!
Проходят.
Белли вновь меняет позу, хватается за голову, но, вспомнив, что он может растрепать волосы, вынимает маленькое зеркальце и причесывается. Плетется с т а р у ш к а, опираясь на палку.
С т а р у ш к а. Следи, следи. Получше следи.
Б е л л и. За кем?
С т а р у ш к а. За женой своей. Уж не за мной, конечно…
Б е л л и. А что?
С т а р у ш к а. А то, что она все лечит да лечит. С утра до вечера всех лечит. И мужчин тоже лечит. Как бы ей самой так не заболеть!..
Белли вскакивает и быстро уходит. Старушка плетется дальше. Свет гаснет.
Поднимается внутренний занавес и открывает комнату в доме Солтановых. Это гостиная и столовая вместе. Тахта. Ковры. Овальный обеденный стол. Мебель модерн. На маленьком столике телефонный аппарат. Широкая застекленная дверь ведет на веранду, за которой виден тенистый сад. На веранде стоит ковровый станок с начатой работой. Другая дверь — в соседнюю комнату. Внутренняя лестница с площадкой ведет в верхние помещения. В комнате старики, д е д и б а б к а.
Базар, устроившись на тахте, старательно и аккуратно режет большую дыню. Айпери накрывает стол к обеду.
Б а з а р. Однако, духота!! Вроде как перед землетрясением…
А й п е р и. Веселей ничего придумать не сумел?
Б а з а р. Я тебя развлекать не нанимался.
А й п е р и. Тогда хоть что-нибудь умное скажи.
Б а з а р. А умное ты все равно не поймешь.
А й п е р и. И кто только тебе такой язык в рот засунул?
Б а з а р. А я тебе говорю, если не землетрясение, то потрясение какое-нибудь непременно будет.
А й п е р и. Ты что — пророк?
Б а з а р. Не совсем, но вроде… Ни один лист на деревьях не шелохнется. Будто замерло все, и дышать нечем. Так было вечером в сорок восьмом году перед землетрясением. Сноха наша первая заметила. «Тихо как… — сказала. — Словно притаился кто». И погибла, бедняжка, в ту же ночь погибла!..
А й п е р и. Ты что, хочешь, чтобы я заплакала?..
Б а з а р. Еламан наш восемнадцать лет бобылем ходит… Акгюль тогда совсем крошкой была, и до сих пор она о себе самой ничего не знает.