Ч а р ы - а г а. Приехал? Здравствуй! Только скажи мне — для чего ты приехал? В первый же день опозорить меня в глазах всего аула?
Б е г е н ч. Отец!
Ч а р ы - а г а. Мне сейчас все рассказали!
К а н д ы м. Чары-ага, не верьте! Люди неправду говорят!
Ч а р ы - а г а. Нет, язык народа свят: раз говорят, — значит, правда.
Б е г е н ч. Отец!
Ч а р ы - а г а. Какое тебе дело до чужой невесты?
К а н д ы м. Чары-ага, Бегенч и Сахра давно любят друг друга…
Ч а р ы - а г а. Что-о? Нет! В проданном саду деревья не сажают!
Б е г е н ч. Отец, прости! Сахра…
Ч а р ы - а г а. Если ты еще раз произнесешь имя байской невесты, то знай — у меня нет сына!
Чары-ага уходит. Кандым и Бегенч в растерянности смотрят друг на друга. Входит председатель колхоза М я л и к М е р г е н. Он одет в гимнастерку и галифе. На ногах — сапоги. У него большие усы. Голова покрыта тельпеком.
Б е г е н ч. Салам, Мерген-ага!
М я л и к. Салам, Бегенч! Я давно ждал тебя!
Бегенч порывается что-то сказать. Мялик жестом останавливает его.
М я л и к. Не надо… Я все знаю… Тебе, Бегенч, видимо, еще непонятно, в какое время мы живем. Враг хитер, он умеет воспользоваться каждым нашим неверным шагом. (Берет винтовку у Кандыма.) Видишь! Вот такие, как Кандым, молодые люди должны спокойно трудиться, а мы им говорим: трудитесь, но оружия из рук не выпускайте! Охраняйте колхоз от басмачей! Вот какая у нас в ауле обстановка, Бегенч!
Пока он говорит, на сцену выходит А н н а г у л ь. Это — молодая девушка-комсомолка. На ней юбка и блуза защитного цвета, на голове — красная косынка. Аннагуль огорчена. Она подходит, здоровается с мужчинами и негромко говорит председателю.
А н н а г у л ь. Опять двенадцать колхозников не вышли в поле…
М я л и к. Где же они?
А н н а г у л ь. Говорят, какой-то мулла приехал к Кюйкибаю, собрал для проповеди народ… Трудно помешать ему…
М я л и к. Да, нелегко нам приходится, дочка! Но все равно в конце концов мы, а не мулла, будем торжествовать…
Б е г е н ч. Мерген-ага, дайте мне какую-нибудь работу в колхозе!
М я л и к. Это верно. Тебе надо подыскать подходящее место, ведь ты грамотный. Будешь секретарем правления колхоза?
К а н д ы м. Мерген-ага, пусть он будет командиром нашего боевого отряда!
М я л и к. Так… А каково мнение секретаря комсомольской ячейки?
А н н а г у л ь. Думаю, что назначить можно. Прошел военную службу, сын бедняка…
М я л и к. А что сам Бегенч об этом думает?
Б е г е н ч. Доверьте мне отряд, Мерген-ага!
М я л и к. Хорошо! Пошли!
Они уходят. На сцене остаются только Длинный и Короткий.
Д л и н н ы й. Ты слышал, о чем они говорили?
К о р о т к и й. Вах, эти люди ценнее золота! А председатель разговаривает с ними, как родной отец. Давай вступать в колхоз!
Д л и н н ы й. Сам и вступай, а меня не трогай. Толкай арбу!
К о р о т к и й. Вах, длинный осел, вези меня! (Прыгает в арбу.)
Д л и н н ы й (кричит). Слезай, несчастный!
К о р о т к и й. Чош-ш-ш! Вези прямо в правление! Вступаю в колхоз!
З а н а в е с.
На авансцене С а х р а, в руке у нее книга. Она прижалась спиной к стене и плачет. Входит ее отец П а л ь в а н - а г а. У него тоненькая туркменская бородка, одет в новый красный халат. Пальван-ага сурово смотрит на дочь.
П а л ь в а н - а г а. Теперь ты шагу не сделаешь из кибитки! Не только своей читальни — солнца, луны не увидишь! А твоего беспутного комсомольца я уж как-нибудь с божьей помощью усмирю!
С а х р а. Бегенч ни в чем не виноват!
П а л ь в а н - а г а. Не виноват! Чужих невест за руки хватает! Да раньше бы его за одно только это на куски разорвали! Иди домой!
С а х р а. Отец, поверь мне, Бегенч не виноват!
П а л ь в а н - а г а. Тогда кто же виноват? Может быть, ты сама к нему пристаешь?
С а х р а. Я… я сама с ним заговорила!
П а л ь в а н - а г а. Что? Ты первая заговорила с мужчиной? Не верю! Стой, а откуда у тебя это кольцо? Ну, отвечай же!
С а х р а. Это Бегенч…
П а л ь в а н - а г а. Какой позор! О всевышний, ослепи меня! Сделай глухим! Обручена с другим! Ах, негодная…
Он заносит над головой дочери кулак. Сахра вскрикивает. Пальван-ага безвольно опускает руку. Сахра падает к ногам отца.