К а т я. Не знаю. Был один — обещала подумать.
Д а р ь я. Убили?
К а т я. Нет. Он от подполковника до генерал-майора поднялся. И только тогда мне предложение сделал: «Прошу вас, старший сержант, украсить собой мой очаг»… А я не могу украшать собой…
Д а р ь я. Так и осталась?
К а т я. Да.
Д а р ь я. Не жалеешь?
К а т я. По-разному.
Д а р ь я. Теперь злые языки треплют: «Баба на фронте — распутство одно. На позиции — девушка, а с позиции — мать». Слыхала?
К а т я. Да.
Д а р ь я. А ты им в глаза наплюй.
К а т я. Я стараюсь не обращать внимания.
Д а р ь я. Это только так говорится. А на душе погано, разве я не понимаю! Ты режь их под корень! Я заметила: чуть кто выдвинется — умом ли, красотой ли, — так и начнут языками мазать. Не все конечно, а некоторые…
К а т я. Мещанство всегда было.
Д а р ь я. По носу мало били — вот и было. Надо изводить. Человек человеком только и радуется… Смотри, как играет! Изголодался.
В передней раздаются два звонка.
К Лизавете. Никак дела начинаются! (Спешит отворить. Возвращается с конвертом.) Письмо. Откуда — не разберу. Почерк его — это достоверно. Прочти-ка по штампу.
К а т я. Неудобно.
Д а р ь я. Мы же туда не лезем, а сверху — все читают, на то и конверт. Где он сейчас-то?
К а т я. Здесь на всех штампах — Ленинград.
Д а р ь я. Ну, это приняли. А послал откуда?
К а т я. Из Ленинграда.
Д а р ь я. Дай-ка! Где?.. (Вертит конверт.) И тут — тоже… Должно быть, передал оказией, а тот зайти поленился, да в ящик-то и бросил. Ступай, сунь ей под дверь. Заслужился полковник — не всех же отпускают.
Катя уходит. Возвращается Е л и з а в е т а.
Е л и з а в е т а. Варвары какие-то — не люди. Кассу штурмом берут. Нахал какой-то прямо на головы прыгнул, по людям полез, и — в окошко. Я так не могу! Пойду с утра и посмотрю спокойно. До чего людей распустили!
Д а р ь я. Письмо там — от твоего.
Е л и з а в е т а. Где? Какое?
Д а р ь я. Катя понесла.
Е л и з а в е т а. Почему — Катя? Кто это пилит на скрипке? Что происходит вообще?! (Бежит в глубь квартиры.) Что вцепилась? Читать умеешь? Не тебе это! Не тебе, понимаешь? (Выбегает с письмом, разрывая на ходу конверт. За ней — растерянная Катя.) Это — не фронтовая землянка! Здесь — не все общее!.. (Разворачивает письмо.) Ну, что вы хотите узнать? Говорите!.. Пожалуйста… Вот — «Дорогая Лиза!..» Интересно? «Дорогая Лиза! Я тебе писал о женщине, которая вырвала меня из рук смерти»… Вот — женщина его вырвала из рук смерти! Интересно?.. «Я много думал и понял, что моя жизнь теперь принадлежит только ей, в первую очередь»… (Упавшим голосом.) Интересно?
Д а р ь я. Теперь, я думаю, тебе одной должно быть интересно. (Забирает с собой Катю и выходит.)
Е л и з а в е т а (читает и перечитывает письмо). Не пили ты! Всю душу перепилили!.. (Делает несколько шагов и кричит, вцепившись в косяк двери.) Сволочи, пэ-пэ-жэ проклятые! Кто же вас выдумал… на наши головы!.. Не надо мне вас! Не на-а-а-до!
Быстро входит Д а р ь я, за ней — К а т я.
Д а р ь я. Лиза! Лизавета, остынь!..
Входит И г о р ь со скрипкой.
Е л и з а в е т а. О-ох! Я знала… Я чувствовала… Еще тогда, в сорок третьем, — не зря она его выхаживала!.. Все он оставляет, видели такого? Все, все на свете он мне оставляет!..
И г о р ь. Лиза…
Е л и з а в е т а. А? Что?.. Ах, это ты, мамин сын? Вернулся? Ну, гляди, радуйся: ты ж меня на дух не переносил — радуйся теперь! Втоптали?.. Нет-нет! Нас не втопчешь!..
Д а р ь я. Вот — верно. Не втопчешь. Ты и держись. Это, Лиза, война к тебе пришла — опоздала только. А ты не поддавайся. Гляди на меня и не поддавайся.
Е л и з а в е т а. На черта мне слюни ваши! (Отталкивает Катю.) Уйди, змея! Подстилки фронтовые проклятые!.. «Мы все смеемся», да? «Мы все лукавим», да?.. У-у, ненавистные! Да я ей всю морду расквашу! (Бросается на Катю.)
Д а р ь я. Эй!
И г о р ь. Спокойней, Лиза! (Отводит ее руки от Кати.) Не смейте!
Е л и з а в е т а. Спелись?.. Вижу, спелись!.. Эх, вы… За мной в Новосибирске такие ходили — на весь мир мужики. А я себя берегла. Устояла. Не то что некоторые! И орденов мне за это не вешали…
Входит Н и к о д и м о в а.
Н и к о д и м о в а. Товарищи, не надо так шуметь. Я уложила детей.