Х л ы н к о в. А кто эта молодая?
В е р х о р у б. Главная тут. Из города. Землемерами командует. (С подозрительностью.) Постой-ка, а ты кто такой тут шатаешься?
Х л ы н к о в. Из Вязников я. Приехал лесу раздобыть.
М у ж и к б е з б а г р а. Как так раздобыть?
Х л ы н к о в. В поселке-то вашем — лесоторговая база.
В е р х о р у б. База!.. Губернская она. Не про тебя.
Х л ы н к о в. Да уж третий день канючу. (Зевает.) Разбудили весь поселок… А они, землемеры, чего тут делают?
В е р х о р у б. Меряют землю. Говорят, завод тут будет строиться. Да еще большая железнодорожная станция.
Х л ы н к о в. Мужики, у вас у кого, часом, нет ли какого повыше знакомого на этой лесобазе?
В е р х о р у б. Есть.
Х л ы н к о в. Да ну! Начальник, большой?
В е р х о р у б. Самый-самый. Бревна в штабеля укладывает, Илья Верхоруб.
Х л ы н к о в. Познакомил бы, а?
В е р х о р у б (подает руку). С моим почтением.
Х л ы н к о в. Ты?! Самый-самый… Эх, мать твоего отца, прохожего молодца! (Уходит.)
Губернская лесоторговая база, находящаяся в поселке Птюнька. Уголок конторы с телефоном. Правее — широко открытая панорама: штабеля бревен и рельсовые пути.
Доносятся гудки паровоза, визг механических пил. Эта, новая, картина, как и все последующие, возникает стремительно, без отбивки паузой или светом.
С а д о ф ь е в а (азартная, красивая, в деловой одежде, в сапогах, вбегает справа и, сложив рупором руки, кричит). Платформы с досками не задерживайте!..
Появляется Х л ы н к о в.
Х л ы н к о в. Эх, быстра… Товарищ Садофьева! Ежели же мне без лесу возвернуться домой, на деревню, тогда ж пропадай… Хата развалилась! Пока воевал да ноги-руки заново прирастали…
С а д о ф ь е в а. Воевал? Где был ранен?
Х л ы н к о в. В германскую бог миловал. Зато опосля расшарахало, когда Крым брал.
С а д о ф ь е в а. Садись. В каких частях был?
Х л ы н к о в. В пехоте. Плыли-шлепали через Сиваш…
С а д о ф ь е в а. А я, понимаешь ты, в кавалерии.
Х л ы н к о в. Ого!..
С а д о ф ь е в а. Тебя как звать-то?
Х л ы н к о в. Львом, Лев, сын Борисов, Хлынков.
С а д о ф ь е в а (веско). Иди, Лев, к старшему конторщику, скажи, сколько тебе лесу надо, — и вывози.
Х л ы н к о в. Ну, выручила!.. Баба ты — нашенская. (Горячо жмет руку Садофьевой, уходит — тут же возвращается.) Послушай, а деньги куда платить?
С а д о ф ь е в а. С тебя-то деньги?.. (Зовет.) Наза-ар!
Входит М л а д е н ц е в, он — старший конторщик.
Оформи лес за государственный счет — инвалиду Красной Армии.
М л а д е н ц е в. Как прикажете. (Уходит.)
Х л ы н к о в. Эх, мать твоего отца… Дай я тебя поцелую?
С а д о ф ь е в а (подставляя щеку). Целуй, Лев Хлынков!
Хлынков целует и бежит, но снова возвращается.
Еще поцеловать? Раскочегарился? Знать, хорошо тебя после ранений сшили…
Х л ы н к о в. Слушай, это же… Говорят, твою базу будут сносить? Землемеры… Такую бабу сносить!
С а д о ф ь е в а. Ладно, ты не волнуйся. Может, базу еще и не тронут.
Х л ы н к о в. В случае чего — только свистни! Всех подыму. Дурачье! Такую бабу сносить… (Уходит.)
Звонит телефон.
С а д о ф ь е в а (берет трубку). Садофьева. А, товарищ Перевозчиков! Что? Пожалуйста, слушаю. Три-четыре кубометра? Да хоть сегодня! Пиломатериал есть, качественный. Ясно, что для дачи. Только, если сносят дачу, зачем же ее надстраивать? Землеустроительские планы так составлены, что ваша дача попадает под снос. Знаете?.. Конечно, Батюнина, землемерка. Пытаемся и мы… Так ведь злая кобылка, лягается. Полностью разделяю, планы нужно воплощать более гибко. Вот вы и скажите где следует. Голос ваш авторитетный: законник, адвокат… Всего и вам наилучшего, Даниил Петрович. (Вешает трубку.)
Входит О к а т ь е в. Интеллигентный молодой человек в рабочей одежде. Вытирает паклей руки, запачканные машинным маслом.
О к а т ь е в. Звали? В моторе большой пилорамы пришлось повозиться…
С а д о ф ь е в а. В тупике стоял вагон под пломбой. Это вы распорядились выдвинуть его в первый путь?
О к а т ь е в. Я. Вероятно, он случайно попал, этот вагон. Снаружи написано: «Дерево, дранка», а внутри знаете что? Мука! Белая. Хочу отогнать на станцию. Пускай разбираются, почему загнали к нам.