М а х м у т. Выходит, вы в нашем городе только гость?
И н с а ф. Нет, уже год, как мы совсем вернулись.
М а х м у т. Сердце потянуло?
И н с а ф. Что-то толкнуло, что-то потянуло. И супруга моя так захотела.
М а х м у т. Сразу видно, вы свою жену почитаете. Наверное, ей с вами повезло.
И н с а ф. Вроде не жалуется.
М а х м у т (собирает записи). На этом все. На когда примерку назначим?
И н с а ф (надевает пиджак). Как скажете. Я приноровлюсь.
М а х м у т. Тогда через неделю точно в это время пожалуйте.
И н с а ф. Спасибо. Мне можно идти?
М а х м у т. Воля ваша.
И н с а ф. Да-да. Спасибо. До свидания.
М а х м у т. До свидания.
И н с а ф (собирается уходить, но в дверях останавливается). И все же, товарищ Махмут Юлбердин, руки еще раз уточнить бы надо. Как бы, говорю, не ошибиться.
М а х м у т. Уточним. На примерке.
И н с а ф. Спасибо. До свидания. (Уходит. Возвращается.) Если мы на примерку вместе с супругой придем? Вы не против?
М а х м у т. Пожалуйста.
И н с а ф. Спасибо. До свидания. (Уходит.)
М а х м у т. Крепко, должно быть, человека жизнь потрепала. Соломинку переломишь — он вздрагивает. «Я приноровлюсь. Спасибо. Правда ваша».
М а х м у т медленно уходит в глубь сцены. Впереди зажигается свет. Вбегает З а м з а г у л ь.
З а м з а г у л ь (манекенам). Поздравьте меня, великие классические образы! Я сегодня сыграла свою первую роль! Театр! Знаете ли вы, что такое театр? Конечно, знаете. Если вы не знаете, кто же тогда будет знать! (Открывает дверь в пошивочную, просовывает голову и шепчет.) Махмут-агай!.. Махмут-агай… (Погромче.) Дядя Пеший Махмут!
М а х м у т (издалека). Кто там?
З а м з а г у л ь. Я! Замзагуль! Радость, у меня радость, Махмут-агай! Я сегодня первую свою роль сыграла. На сцене!
М а х м у т (выходит). Поздравляю, Замзагуль. Значит, сегодня великий день!
З а м з а г у л ь. Ночь. Великая ночь! Осыпавшая меня звездами великая ночь!
М а х м у т. Значит, успех?
З а м з а г у л ь. Такой успех! Триумф! Я должна была просунуть голову из-за кулис и сказать одному недотепе «Я тебя люблю! Я тебя до смерти люблю!» Но я ему не сказала, я подошла к краю сцены, к сидевшему в первом ряду Абдулхаку и крикнула ему прямо в лицо: «Я тебя люблю!» Здорово вышло! Очень хлопали.
М а х м у т. А он что сказал?
З а м з а г у л ь. Кто?
М а х м у т. Абдулхак.
З а м з а г у л ь. Тоже захлопал. Только глазами. И шепчет: «И я… и я… и я…» Бессовестный!
М а х м у т. И впрямь удачно вышло.
З а м з а г у л ь. Еще как удачно. Только режиссер наш, косоглазый Байтура, недоволен, говорит: «Неправильно играла».
М а х м у т. Да что он понимает, косоглазый Байтура! Ты очень правильно сделала. Если любишь, нужно посмотреть прямо в глаза и крикнуть: «Люблю!»
З а м з а г у л ь. Ой, правда! А вы откуда знаете?
М а х м у т. Да так… От людей слышал.
З а м з а г у л ь. А я… а я… по себе знаю! (Вдруг вспомнила.) Ой, Махмут-агай! Я же зачем сюда прибежала? Вину свою вспомнила. Хорошо еще на сцене спохватилась. Уж какая тогда была бы игра!
М а х м у т (со свирепым видом). Если вину свою признаешь и все, от иголки до ниточки, ничего не тая, по стежку расскажешь, тогда, о грешная душа, кару свою на один аршин убавлю. (Показывает, вытянув сантиметр.)
З а м з а г у л ь (падает на колени). Расскажу, о великий владыка, все расскажу. Я, рабыня твоя бестолковая, торопилась в театр и материал, который выбрал Мисбахов, забыла оставить на твоем столе. (Встает, приносит из соседней комнаты отрез, снова опускается на колени.) Вот он. Режьте! Или меня, или его.
М а х м у т (берет со стола большие ножницы). Гневу моему края нет, жестокости — предела. Я его и только его буду резать — и вдоль, и поперек. А ты, безгрешная душа, вставай и порхай по белу свету, в вольном мире, словно бабочка.
З а м з а г у л ь (воздев руки к небу). За милосердие твое благодарю тебя, о владыка.
М а х м у т. Благодарность принимаю.
З а м з а г у л ь (садится за стол). Давай-ка, Махмут-агай, сядем и поговорим с тобой как мужчина с мужчиной. Откровенно. Я секреты хранить умею, тут я — бездна, тут я — могила.
М а х м у т. И я.
З а м з а г у л ь. У меня к вам во-от столько вопросов!
М а х м у т. Ого! Отвечать нужно стоя?