А л я. Траурных перьев не хочется. Все. Двинулись. Пойдем, пойдем. Великий теоретик и друг женщины!
Комната в доме Садофьевой, где продолжается пирушка. Входит еще один гость. М ы с л и в е ц. Пошатывается, говорит сиплым голосом.
М ы с л и в е ц. Могу вам сообщить приятную новость! В поселке холера.
Общее замешательство.
— Холера?!
— Да откуда?
— А почему бы и нет.
— Господи, сыпняк пережили и брюшной…
М о ж а р е н к о в (Мысливцу). Откуда вам про холеру-то стало известно?
М ы с л и в е ц. Т-товарищ председатель поссовета… я к ним заходил. Да не бойтесь вы меня, господа! Вот шарахнулись-то. Заходил, да.
М о ж а р е н к о в. Доктор наш знает? Был у них?
М ы с л и в е ц. Был. Но он говорит, что это не холера, а дизентерия.
М о ж а р е н к о в выходит.
А г а ф ь я Ю р ь е в н а. И это — учитель пения!..
Ф р я з и н (жене). Его фамилия — Мысливец, а прозвище — Квартирка. Однажды в школьной уборной он спросил у мальчишек… э-э… между делом: «Ребятки, не знаете ли вы, где бы мне снять квартирку?» С тех пор так и присохло…
М ы с л и в е ц. Холера это, я уверен.
О к а т ь е в. Живем, носимся с проблемами, а смерть ходит рядом.
М ч и с л а в с к и й. Чума! Пир во время чумы. (Хохочет, наливает себе вина.) Выпьем за чуму!
Ф р я з и н. Нет уж, избавьте. Простите, забыл ваше имя и отчество?
М ч и с л а в с к и й. Гамлет Макбетович.
С е р г е й В а р ф о л о м е е в и ч (громко обращается к гостям). Вы когда-нибудь наблюдали стрекозу?! Когда она оказывается в тени, бедняжка вся как-то съеживается… А стоит ей попасть под солнечный луч — сразу начинает… стрекозить!..
Ф р я з и н. Позвольте спросить, и какая же все-таки в данном стрекозении мысль?
С е р г е й В а р ф о л о м е е в и ч. А Павлу Николаевичу обязательно мысль подавай. И дня не может прожить без мысли человек!
С а д о ф ь е в а. Сереженька, ты так всех наших гостей распугаешь.
Возвращается М о ж а р е н к о в.
М о ж а р е н к о в (Мысливцу). Советую вам не распускать панических слухов. Говорил с доктором по телефону. Холеры никакой в поселке нет. Точнее говоря, в двух семьях разболелись дизентерией. Троих детей из этих семейств доктор положил в поселковую больницу.
М ч и с л а в с к и й. А все-таки чума — лучше!
М о ж а р е н к о в (подошел к Мчиславскому, почти шепотом). Я бы тебя, белогвардейский недобиток… Вот как полоснул бы от плеча до ж… ниже поясницы. (Садофьевой.) Лариса, зачем ты позвала сюда эту шантрапу?
С а д о ф ь е в а (тихо). Авдеюшка, пожалуйста, не ссорься с интеллигенцией. Интеллигенция, дорогой, она всех на своем слове носит, как на крыле.
М о ж а р е н к о в. Старорежимные представления у тебя. Все-таки хоть ты и воевала, и выдвинули тебя делом заправлять губернского масштаба… А умишко у тебя все еще задом смотрит.
С а д о ф ь е в а. Задом? Для моего разумения слишком тонко сказано.
М о ж а р е н к о в. За тонкостями я не гонюсь. Я истину влет вижу. Так же и наоборот, ежели путают.
С а д о ф ь е в а. Хорош ты своей пылкостью, Авдей, ой как хорош. Да той же пылкости своей и остерегайся, когда на других ее распространяешь…
М о ж а р е н к о в. Истосковался я уж по тебе. Лично!
С а д о ф ь е в а. Но между тем твоя баба, Авдей, почти каждый год двойню рожает.
М о ж а р е н к о в. Это уж ее дело.
С а д о ф ь е в а. Разумеется, не твое.
Можаренков опустил было голову, но тут же вскинул ее и, молодецки расправив плечи, вразвалочку отошел от Садофьевой.
Появляются А л я и Ш и ш л о в. Общее оживление. С а д о ф ь е в а здоровается с новыми гостями. Им наливают вина.
Алевтина Федоровна! Мы приветствуем вас. И тебя, Иван Лукьянович.
Ф р я з и н (обращаясь к Але и к гостям). Дамы и товарищи! Выпьем за Алевтину Федоровну! Моя маленькая фабрика пока еще не снабжает стульями Европу, но… Здесь будет город заложен! За Алевтину Федоровну, которая приехала к нам, как человек из будущего! Ура!