Венсан. Ну, тут вы преувеличиваете. Не станете же вы изображать святого из этого вашего стукача…
Жак. Но я вовсе не шучу.
Симона. А может, вы и правы. Я припоминаю, как во время войны… Речь идет о канадских парашютистах… Мой муж встретил их в лесу. Они убегали, а муж пытался их догнать, он протягивал к ним руки… В конце концов ему удалось привести их к нам в дом.
Пьер. Я что-то не понимаю, теперь вы взяли на себя роль…
Симона. Какую роль? Я ничего не играю. Все это было на самом деле. Мы жили тогда в департаменте Сен-э-Уаз…
Пьер. Во время оккупации вы жили в департаменте Сен-э-Уаз?
Робер. Так, детектор лжи заработал.
Люси. Замолчите, прошу вас. Дайте Симоне рассказать… Обожаю слушать, как она рассказывает…
Пьер. Дорогая Люси, вы просто неисправимы…
Ивонна. О! Замолчите же наконец. Это становится невыносимым. Вы никогда никому не верите.
Пьер. Ее не могло быть в департаменте Сен-э-Уаз по той простой причине, что всю войну она провела в Швейцарии… Она развлекается, ей хочется пошутить. Да она сама вам сейчас признается… Симона, скажите же им. Скажите, что вы играете.
Симона. Ничего я не играю, говорю вам: это правда.
Пьер. Но вы же сами мне рассказывали…
Симона. Я? Ничего такого я вам не рассказывала, вам приснилось… Вы, верно, путаете…
Пьер. Хорошо, хорошо, прекрасно. Ни слова больше, молчу…
Ивонна. Пожалуйста, помолчите. Вы несносны. Ну, рассказывайте, Симона…
Симона. Так вот, я говорила, что, увидев этих парашютистов, мой муж побежал к ним, а они — от него, они думали, что он хочет захватить их в плен, и напрасно он кричал, размахивал руками… Но в конце концов они поняли. Он привел их… Они были в таком состоянии…
Пьер (жалобно). О…
Жак. В чем дело?
Пьер. О, я больше не могу… Разве во время войны вы не были в Женеве?
Симона. По-вашему, я лгу?
Пьер. О нет! Нет, я этого не говорил. Но вы играете. Вы хотите сыграть с нами шутку.
Симона. Я же сказала вам, что нет… Вы мне ужасно надоели.
Ивонна. Оставьте ее наконец в покое.
Пьер. Нет, прошу вас, одну минутку… Симона, умоляю вас, выслушайте меня. Возможно, я ошибаюсь, но мне кажется… я помню, как вы говорили…
Симона. Как я говорила что?
Пьер. Вы говорили, что были в Женеве…
Симона. Но, дорогой мой, я ведь уже сказала, что вам это приснилось… Вы все путаете…
Пьер. Как вы можете? Вы прекрасно знаете…
Симона. Ничего я не знаю. За исключением того, что ваша дерзость…
Пьер (стонет). О… я больше не могу… Она довела меня до крайности… Симона, выслушайте меня спокойно, ведь все могло бы быть так просто…
Венсан. Остановите его, он совершенно невыносим.
Жак. И в самом деле. Успокойтесь. Чего вы хотите? Ясно ведь, что вы ничего не добьетесь. Так не лучше ли отступиться?
Пьер. Отступиться? От истины? Но я не могу. Это невозможно.
Жак. Очень даже возможно, стоит только постараться.
Симона. Ну вот, и вы тоже принялись оскорблять меня…
Жак. Да нет же, милая моя Симона, не сердитесь. Я вам верю. Но если он страдает… из-за пустяков… Надо помочь ему… Будьте снисходительны.
Симона. Что ж, от души надеюсь, что это пойдет ему на пользу.
Пьер. Не будьте такой жестокой, я очень хочу вам поверить… Я был бы счастлив…
Жак. Так поверьте же ей, черт возьми. И забудем об этом.
Пьер. Но как это сделать? Это где-то там, во мне…
Жак. Что такое? О чем вы говорите?
Пьер. О фактах. Об истине. Это где-то там.
Жак. Прежде всего, начните с того, что не называйте это истиной. Смените название. Это всего лишь название, произносишь его — вот оно и впечатляет. Цепляешься за него, словно от этого зависит сама жизнь… Чувствуешь себя обязанным… Надо изменить название… Зовите это ложью…
Пьер. Как будто это так просто…
Жак. Ах, дорогой мой, если вы не желаете ничем поступиться… Если для вас превыше всего ваше собственное мнение… Чем я могу помочь вам в таком случае…